Она вдруг остановилась. Мур стоял, скрестив руки на груди, в перчатках, как и во сне.

— Вы опоздали.

Неважно, сколько добрых слов потратила Лиз, расписывая достоинства Сандры — он все равно будет думать, что ее единственная обязанность — выполнять его приказания.

— Простите, — сказала Сандра, стараясь быть вежливой, но вы не говорили, когда приходить.

— Я говорю об этом сейчас. Мы начинаем в шесть тридцать. — Он держал дверь открытой, она прошла к раковине и беспомощно встала. Он натягивал на Сандру зеленый халат, завязывал тесемки. Его руки касались спины, и по ней поползли мурашки.

Она наблюдала за ним краешком глаза. У него очень широкие ладони. Пальцы казались слишком большими для такой гонкой работы. Он действительно офтальмолог? Если так, то откуда он знает про смещение диска в позвоночнике?

— Вы давно пришли? — спросила она небрежно.

— В шесть тридцать.

— Хорошо. Завтра я тоже буду в это время.

— Вставать гораздо легче, если не болтаться по ночам в барах с туристами.

Она сердито положила кусок мыла.

— Я ни с кем не болталась по барам. Это вы ходили в «Рум Дадл», а не я!

Глаза Сандры сузились, но он продолжал скрести руки.

— Тогда где же вы пропадали вчера вечером?

Она застыла в полном изумлении.

— Я пришел в отель, но вас там не было, — объяснил Мур.

— Я не знала… Вы оставили мне записку?

— Нет, я хотел с вами поговорить.

Сандра не удивилась бы больше, если бы сам далай лама снизошел до беседы с ней.

— Я буду сегодня вечером, — сказала она. Ее любопытство пересилило страстное желание бросить Муру, что это не его дело — следить, как она проводит свободное время.

— Около восьми?

Она кивнула. Человека, попавшего в большой чужой город, вполне можно пригласить на обед. Что в этом странного? Вот только доктор вряд ли способен на такое. Или он хочет поговорить о Лиз. Но тогда почему не здесь?

Когда они высушили руки, Мур рассказал ей о пациенте, который их ждал. Тибетский беженец из местечка близ Патаны, старик, потерявший почти всю свою семью три года назад при налете китайской армии. А сам он ослеп. И все же держал магазин ковров, надзирал за дюжиной ткачей с помощью жены и старшего сына.

Операция прошла гладко. Иногда чувствуя нетерпение Мура, Сандра старалась работать быстрее. Наблюдая за его руками, она восхищалась уверенными движениями. Это гораздо лучше, чем смотреть ему в глаза, потому что с каждым разом ей все труднее было отвернуться.

Они сделали еще три операции, и Мур отпустил Сандру, не проронив больше ни слова о вечере. Она заторопилась приготовить ланч Лиз.

Вечером Сандра велела себе что-нибудь поесть и, волнуясь, стала думать о предстоящей встрече.

Было тепло, и она оделась в ярко-красную вязаную юбку и бледно-розовую шелковую блузку, которая придавала ее щекам нежный оттенок.

С отвращением к собственной суетливости она покачала головой, глядя на отражение в зеркале ванной. Сандра решила отыскать джинсы и положить конец ненужным приготовлениям. Но тут в дверь постучали, и она, швырнув сумку в гардероб, пошла открывать.

Мур казался выше и шире в плечах в обычной льняной куртке. Его лицо без зеленой маски вновь поразило ее. Он, похоже, тоже забыл, как она выглядит. Доктор окинул ее взором с ног до головы — от кожаных сандалий до кудряшек. Оба молчали. Наконец Мур заговорил.

— Я подумал, не пообедать ли нам в отеле «Васера», если вы не против.

— Пообедать?

— Да, а почему бы нет? Вы уже поели?

— Нет, но вы… сказали, что хотели поговорить со мной.

— Вот и поговорим спокойно — там хотя бы не бывает туристов.

— Хорошо, — кивнула она и пошла за доктором. — Вам чем-то не нравятся туристы? — спросила Сандра, когда они остановились на мостовой в ожидании такси.

Он ответил ей уже в машине, которая едва пробиралась сквозь толпу.

— Вы только посмотрите, что туристы сделали с Катманду, — непрестанное движение, шум, смог. Разве такой была долина пятьдесят лет назад или хотя бы двадцать пять?! А когда достроят новый аэропорт, здесь будет не двести тысяч туристов в год, а Бог знает сколько.

— А как насчет денег, которые туристы привозят с собой? Не кажется ли вам, что мы помогаем экономике этой страны? Кто станет покупать ковры и всякие резные штучки, одежду? — Она придержала пальцами мягкую ткань юбки и чуть ли не забилась в угол, подальше от доктора Мура.