— Лейтенант, взгляните еще раз на пункт номер семь. Точно в три тринадцать мы начинаем убивать пассажиров, по одному каждую минуту. Вам стоит прямо сейчас позвонить мэру.

— Я — лейтенант Транспортной полиции. Думаете, я могу запросто добраться до мэра?

— Это ваши проблемы.

— Хорошо, я попробую. Пожалуйста, не причиняйте вреда пассажирам.

— Когда будете рядом с мэром, свяжитесь со мной, чтобы получить дальнейшие инструкции. Конец связи.

Хотя у Транспортной полиции есть прямая линия связи с Департаментом полиции Нью-Йорка, размещающемся в старом обшарпанном доме по адресу Сентер-стрит, 240, сообщение о захвате поезда было передано по каналу 911. Поступая таким образом, оператор, принявший вызов, вовсе не выражал презрения «второстепенному» подразделению, а действовал строго по инструкции. Сообщение, в котором содержалась информация о времени звонка, месте инцидента, характере происшествия, было занесено в быстродействующий компьютер, умеющий выполнять до десяти операций в секунду. Компьютер передал информацию на пульт дежурного по городу.

Дежурный отнесся к сообщению хладнокровно. Когда ежедневно имеешь дело с убийствами и катастрофами, абсурдный захват поезда метро, несмотря на всю эксцентричность события, кажется почти заурядным происшествием.

Дежурный тут же связался по радио с патрульными машинами на 13-м и 14-м участках, приказав выяснить подробности и немедленно доложить. В докладе будет содержаться код, обозначающий, какие силы требуются для урегулирования ситуации: код 1041 — сержант и 10 патрульных, 1042 — сержант и 20 патрульных, 1047 — 8 сержантов, 40 патрульных плюс высшее начальство.

Менее чем через две минуты одна из патрульных машин доложила:

— 14-й — Центру. У нас красный уровень.

— Понял вас, — сказал диспетчер. — Красный уровень.

Лейтенант Прескотт в это время уже связался с шефом Транспортной полиции Костелло, а тот, в свою очередь, созвонился с комиссаром Департамента полиции Нью-Йорка. Комиссара поймали уже в аэропорту: он собирался лететь в Вашингтон на совещание в министерстве юстиции. Комиссар распорядился поднять по тревоге отделы специальных операций Бруклина и Бронкса.

На вооружении полицейского спецназа были ручные пулеметы, автоматы, дробовики, слезоточивый газ и снайперские винтовки с оптическими прицелами. Большая часть оружия — двадцать второго калибра, что сводит к минимуму опасность рикошета.

Несколько грузовиков и микроавтобусов доставили полицейских к месту преступления. За исключением десятка детективов в штатском, все были в форме. В больших и сложных операциях сотрудники в штатском используются редко и стараются не маячить на первом плане, поскольку их случайно могут принять за преступников. Всего к делу было привлечено более семисот полицейских.

В воздухе завис полицейский вертолет. Руководил операцией начальник полиции округа Южный Манхэттен. Его управление располагалось в здании Полицейской академии в десяти минутах быстрой ходьбы от места происшествия. Тем не менее окружной инспектор прибыл на место не пешком, а на машине без номеров и опознавательных знаков.

Небрежно держа «томми» стволом вниз, Джо Уэлком глазел в туннель через стекло задней двери. Туннель, темный и призрачный, выглядел жутковато. Уэлком вдруг вспомнил, как он однажды ночью приехал на карнавал, а там все уже закончилось. Эта безжизненность раздражала его. Он рад был бы увидеть хоть лист бумаги, гонимый сквозняком, или даже одну из тех крыс, которые, по словам Логмэна, живут в туннелях. В крысу бы он пальнул — какая-никакая, а развлекуха.

Караулить пустое место — от этого можно было взвыть. Когда они обдумывали заварушку и Райдер распределял задания, ему выпало «обеспечивать безопасность тыла». Оказалось — скучища. Не то чтобы там, в другом конце, было очень увлекательно — сторожить кучку до смерти напуганного быдла, — но Стивер хоть немного развлекся, дав в репу тому умнику-ниггеру.

С тех пор пассажиры вели себя как ангелы, даже почти не шевелились. Лонгмэну и Стиверу ничего не приходилось делать, просто стоять там. Он бы предпочел, чтобы заложники начали сопротивляться, попытались бы что-нибудь выкинуть. Но едва ли у них получится: превратятся в бифштекс, не успев поднять свою задницу хотя бы на шесть дюймов от сиденья. Уж Стивер об этом позаботится. А Лонгмэн — не факт, кстати, что сможет пристрелить кого-нибудь. Лонгмэн корчит из себя мозг операции, а на самом деле — жирный придурок, да еще и трус. Вот Стивер — не трус, зато мозгов у него явно не хватает.

Уэлком покосился в сторону телочки в сапогах и мини-юбке. Аппетитная штучка. Сидит, закинув ногу на ногу, покачивая белым сапогом. Он ощупал взглядом ее ногу, вверх, к открытому бедру в розовых колготках, которые, если чуть прищуриться, выглядели как обнаженная кожа. Можно подумать, она этого не знает! Он дорисовал невидимое: миленький кустик черных волос, и щелочка, похожая на перевернутый ротик. Если только будет возможность, он вдует этой сочной сучке.

Джо, да ты псих ненормальный! Ему говорили это столько раз, что, может, это и правда. Ну и что такого? Живу как хочу и получаю кайф от жизни. Псих? Наверное: кто ж еще будет думать о киске во время заварушки на миллион баксов! Может, через час никого из них уже не будет в живых — и о чем же должен думать в такой момент нормальный мужик, если не о киске? О карьере, что ли?