— Кто надо, тот и вопил, — спокойно ответил Василий. — А пока надо ящики и коробки сдвинуть покомпактнее и бензином полить. Только лейте с той стороны, — и он махнул рукой. — Огонь в подвал не пойдет, так что надо изнутри поджечь.

— Все-таки сжигать будем? — подошел, тяжело дыша, Арзубов.

— У меня приказ: или эвакуировать, или уничтожить архив. Вы что, хотите эти коробки на своем горбу через переправу тащить?

Арзубов с сомнением посмотрел на груду ящиков.

— Понятно… А девушка там как?

— Нет никакой девушки, привиделось вам, — и не слушая возражений, Василий протиснулся к дверям. Огромные, массивные, они были закрыты на толстую щеколду. Василий попытался заглянуть в щель, но ничего не увидел. Тогда, сделав еще пару шагов, осторожно, стараясь не шуметь, снял щеколду, а потом подумал, что зря он так осторожничает. Если наверху были фашисты, то они наверняка слышали и грохот выстрелов, и предсмертный крик Катерины.

Чуть приоткрыв одну створку двери — она поддалась со страшным скрипом, — Василий выглянул наружу. Небольшой коридор, метров пять, не больше, а дальше — выход, перегороженный толстой решеткой. И что самое отвратительное, у замка этой решетки, пытаясь открыть его, возились трое эсэсовцев. Когда раздался скрип, они разом остановились, вглядываясь в темноту.

Первой мыслью Василия было: «Попали!» Теперь не только нужно архив уничтожить, но и прорываться придется с боем. Осторожно отступив, он вернул створку двери на свое место и вновь заложил засов, а потом быстрым шагом вернулся к своим.

— Там немцы!

Энкаведешники разом замерли.

— Что ж, придется прорываться. Сделаем так. Подпалим архив. Клубы дыма пойдут из ворот. Под их прикрытием попробуем прорваться. Кстати, гляньте, может, там есть что-нибудь резиновое. Дымовуха нам не помешает. Но прежде всего: гранаты у кого-нибудь есть?

Граната оказалась всего одна, а вот резины не нашлось. Содержимое двух канистр — на самые дальние от выхода коробки. Василий в последний раз огляделся. Неровный свет двух ламп освещал лишь малую часть одного из залов подвала. Где-то там в темноте прятался Мойша. «Жалко парня», — подумал Василий, а потом мысленно в очередной раз обругал себя. Ладно, Мойша, но ведь оперуполномоченный отлично знал, на что способны адские твари всевозможного толка. А ведь это он виноват в том, что парнишка превратился в чудовище. Если бы не немцы, Василий непременно отправился бы в темноту на поиски несчастного и попытался ему помочь. И кой черт дернул его поинтересоваться содержимым ящиков. Ну, лежали бы эти твари по своим местам, ну спалили бы они их… Однако жалеть о содеянном было поздно.

Подхватив с пола лампу, Василий швырнул ее на груду ящиков и коробок. Лампа разлетелась, разлитый керосин разом вспыхнул, и в один миг в зале стало светло. По кирпичным стенам заиграли блики, а проходы, ведущие в другие помещения подвала, превратились в черные, разверзшиеся пасти.

— Вот и славно. Что ж, сделали, что смогли, пора и честь знать, — протянул Василий. — Поджигайте и пошли, — и, повернувшись, решительным шагом направился к воротам.

К этому времени немцы уже справились с решеткой и теперь, судя по звукам, примеривались к двери, ведущей в подвал. Вот только с засовом, запертым изнутри, им с ходу было не совладать. Тут требовалась взрывчатка или газовая горелка, потому что при взрыве коридорчик мог обрушиться, и тогда подвал пришлось бы откапывать. Судя по всему, последнее немцев не устраивало.

— И долго мы здесь будем торчать? — шепотом поинтересовался Слушко, подбираясь к Василию.

— Пока архив не раскочегарится.

— Угорим…

Василий обернулся. Ящики полыхали вовсю, и зал постепенно начали затапливать клубы черного дыма. Они, словно щупальца, тянулись между ящиками в сторону двери.

— Постарайтесь дышать через ткань, — шепотом приказал Василий, и сам, подавая пример, вынул платок и прикрыл рот и нос. Но это нисколько не помогало. От дыма щипало в носу, глаза слезились. Василий понял, долго они так не выдержат.

Немцы тоже почувствовали запах дыма и поняв, что за дверьми что-то горит, забегали, засуетились. Много бы Василий отдал, чтобы понять, чего они там лопочут на своем языке.

— Боюсь, больше ждать не выйдет, — пробормотал он Слушко. — Передай остальным, чтобы приготовились.

Нагнувшись, Василий вытащил штык и несколько раз копнул им землю, расширяя щель между дверьми и землей, а потом, когда она показалась достаточно большой, вынул лимонку, взвесил на руке.

— Ну что, готовы?

Слушко отчаянно закивал. Дышать было нечем. Дым уже был таким густым, что Василий едва мог разглядеть сержанта, стоявшего от него в паре шагов. Еще чуть-чуть, и они, угорев, останутся тут навсегда.

Рванув чеку, Василий досчитал до десяти, а потом катнул гранату в расчищенное им отверстие. Дверь содрогнулась от взрыва, но устояла. Василий рывком сбил засов и, распахнув дверь пошире, разом пустил дым в коридорчик, а сам, выхватив маузер, бросился вперед. Мельком он заметил справа у стены двух скорчившихся фашистов.