Шрифт:
— Просим вас пообедать с нами, — обратилась Вера к командиру и комиссару дивизии.
— Спасибо, с удовольствием, — сказал Якутин.
Вошли Элвадзе и Елизаров. Они развернули боевой листок и прибили к стене.
— О, свежий номер, — произнес комиссар дивизии. — Почитаем. «Поединок». Интересный заголовок. «Сегодня Михаил Елизаров налетел на вражеское боевое охранение и представил двух фашистов к березовому кресту…» Написал С. Элвадзе. Хорошо написал. А это литературная страничка? Стихи М. Елизарова. Это вы автор? Так прочтите сами свои стихи, — предложил Свиркин.
Михаил смутился, но отказаться не мог — стали просить и другие. Он поправил чуб и начал читать наизусть:
Ты в своей родной избушке У врага была в плену, Ночью по кривой речушке Ты бежала на войну. Убегала, покидала Мать старушку, отчий дом, Тыл, покой ты променяла На винтовку со штыком. Грозовая ночь, засада, Хлещет дождь как из ведра. Вместе с нами ты, отрада, Всем родная, как сестра.Все посмотрели на Веру, до слез растроганную стихотворением, и догадались, что оно посвящено ей.
Пермяков подошел к поэту и сказал:
— Спасибо, товарищ Елизаров, за стихи. Вы хорошо передали настроение девушки и наших казаков. Это подтверждает и Вера Федоровна: у нее глаза стали мокрые…
Пришли к казакам девчата и парни. С ними был и Костюшка. В руках у него — бандура. Свиркин, здороваясь с молодежью, сказал:
— Что же музыку прячете? Повеселите бойцов.
— Лезгинку! — заказал Элвадзе, выскочил из-за стола и хлопнул в ладоши.
Зазвенела бандура в руках Костюшки.
— Асса! — крикнул грузин и пустился плясать. Красиво изгибая руки к плечам, он плавно очерчивал круг, подбадривая себя веселым словом «асса».
Михаилу завидно было, что героем вечера стал Элвадзе, Хотя грузин танцевал лихо, но он, донской казак, может переплясать его, если разойдется. Элвадзе повернулся к Михаилу, протянул руку и во весь голос выкрикнул;
— Асса-а-а!
— Эх, плясать так плясать, — принял вызов Михаил и заказал: — «Казачка»!
Музыкант ударил по струнам. Михаил выскочил на середину круга, выставил правую ногу, дернул плечами и начал выбивать «Казачка». Он выхватил шашку и, взяв ее за концы, перепрыгивал через нее.
— Вот как пляшут наши казаки! — Якутин хлопнул Элвадзе по плечу.
Темп пляски нарастал. Михаил подпрыгнул вверх, звякнул шпорами в воздухе, встал на носок и закружился на одной ноге. Потом он взмахнул шашкой, завертел ею над головой и пустился вприсядку. Сделав несколько кругов, он два раза кувырнулся через голову, присел на левую ногу, а правой описывал круги.
Все захлопали в ладоши.
— Переплясал казак! — согласился Элвадзе, пожимая руку Михаилу.
— Теперь мой концерт, — сказал Тахав и заиграл на своем курае.
Полились заунывные звуки, будто башкир хоронил кого-то из родных. Все притихли. Тахав под конец сымитировал паровозный гудок и спросил:
— Поняли?
— Поняли. Под такую музыку бросаются под паровоз, — съязвил Михаил.
— У тебя паровозный слух, — отквитался Тахав. — Это я играл «Моя девушка провожала меня на фронт».
— А что-нибудь повеселее можете? — спросил Свиркин.
— Что угодно. Все на свете знаю. — Тахав не страдал скромностью.
— Давай нашу «Барыню»! — топнул ногой Михаил.
— Не даю. Название противное: бр-р-р, — схитрил Тахав.
— Ну сыграй «Яблочко».
— Эту курай не берет.
— Э-э, а говоришь «все на свете», — подковырнул Михаил.
— Правильно говорю, все на свете башкирское знаю. Русское тоже много знаю, но меньше. Вся Башкирия меня знает. Первый артист республики, любительский. Десять грамот получил.
— Без нуля, — подтрунивал Михаил. — Ну, дай плясовую.
— Пляши бии-кюи, нашу башкирскую! — махнул кураем Тахав и заиграл.
— Под эту музыку хорошо гостей угощать, много не съедят: уснут.
— Темнота ты в музыке, Михаил! — загорячился Тахав. — А сейчас я песню спою, «Джигиту» называется, слова Салавата Юлаева, музыка моя. — И он запел:
За победу, за удачу Богу песню спел. В-степь взглянул — враги там скачут, Сердцем закипел. Вновь лечу врагу навстречу… — Конь не повернет! В битву, в битву! В сечу, в сечу! За родной народ…