— Мы с Тормом впереди, а вы сзади, прикрываете нам спины, — давал последние указания Унай.

— А если их много будет? Что тогда? — спросил переступающий с ноги на ногу Хаки.

Торм только кровожадно ухмыльнулся, сжимая в правой руке окровавленный гарпун.

— Тогда врассыпную, и бьем их издалека, — объяснил спокойно Унай. — Нужно сделать так, чтобы нас никто не увидел. Ясно? Тебя это в первую очередь касается. — Унай ткнул пальцем в грудь Торма, на что тот только хмыкнул.

Пока дошли до хлева, обнаружили тело Торби. Он лежал, прислонившись к стене хлева. В руках меч, левая нога по холено оторвана. Рядом с ним, немного поодаль, оставляя кровавый след и таща за собой внутренности, по земле полз еле живой тарк. Здоровенными лапами он упорно загребал землю, пытаясь отползти подальше от умершего воина. Его била крупная дрожь. Торм вонзил гарпун в затылок зверя, и он после нескольких конвульсивных движений затих.

Пока добивали тарка, вдруг услышали громкое мычание, доносящееся из хлева. Войдя во двор, огороженный крепкими жердями, мальчишки оказались рядом с дверьми. Внутри хлева бесились волы, роя копытами землю. Еще был слышен противный чавкающий звук, от которого у Уная пробежали по спине мурашки.

— Хаки и Бьярн! На крышу! Дальше знаете, что делать. Что бы ни происходило внизу — вас это не касается. Ваше дело бить по таркам, если они выскочат. Старайтесь бить наверняка — чтоб скорее подохли. Торм, ты тоже на крышу, у тебя два гарпуна. Только ты из нас двоих сможешь сильно их метнуть. А я погляжу, что там внутри.

Подождав, когда мальчишки тихо заберутся на крышу хлева и удобно устроятся, Унай, тихо ступая, приблизился к распахнутой двери, из которой доносилось равномерное чавканье. Волы по-прежнему бесились и мычали. Благодаря этому шуму все смогли занять свои места, не боясь быть услышанными.

Тихо ступая и держа меч наготове, Унай медленно заглянул внутрь хлева. Довольно большое сооружение было рассчитано на шесть или семь голов скота. Всего же в селище было четыре вола да купленный три месяца назад на ульмской ярмарке теленок. Общего любимца детворы назвали Рыжиком за характерный окрас. Он был подарком на свадьбу Торби и Лайны. Раньше водить волов на выпас по верхней широкой тропе было скучно, но после появления забавного рыжего теленка мальчишки сами распределяли очередь между собой, лишь бы провести весь день с малышом.

Его место в хлеву находилось в самом конце. И сейчас сердце Уная сжалось от страшного предчувствия: именно из дальнего угла доносилось противное чавканье.

Глаза мальчика понемногу привыкли к темноте, и он смог разглядеть сидящего к нему спиной чавкающего тарка. У его ног лежал растерзанный Рыжик. Тело теленка вздрагивало с каждым рывком когтистых лап, отрывающих новые куски мяса. Унай, удержавшись от вскрика, медленно обвел взглядом хлев. Больше никого. Тарк был один. И только взбесившиеся волы, чувствуя запах крови, громко мычали.

Осторожно, чтобы не потревожить правое плечо, которое болело все больше и больше, Унай отполз на шаг от двери и постарался тихонько прикрыть ее. К счастью, ему это удалось. Подперев дверь поленом, мальчик отошел еще на шаг и поднял голову. С крыши на него тревожно смотрели три пары глаз с немым вопросом.

— Один тарк. Рыжика жрет сволочь, — сообщил Унай.

— Вот тварь…

— Что будем делать? — спросил Хаки.

— Я подпер дверь поленом — это его задержит на некоторое время. Сделаем так. Я обвяжу полено веревкой и отойду подальше, к центру двора. Немного пошумлю, а когда он станет биться в дверь — выдерну полено. Он выскочит на меня, а вы сверху ударите ему в спину, пока я буду его отвлекать. Все понятно?

— Я с тобой, — буркнул Торм, намереваясь спрыгнуть с крыши.

— Даже и не думай, — произнес Унай строго. — Твои два гарпуна должны вонзиться ему в спину, иначе, пока Хаки и Бьярн забросают его стрелами, он нас всех порвет. Ты понял? Я очень надеюсь на вас, — сказал Унай, стараясь скрыть дрожь в голосе, и добавил: — Братья.

Не мешкая более, он направился к стенке хлева, где на крюке висел моток веревки. Обмотав ее вокруг полена, подпирающего дверь, что оказалось не так просто сделать одной рукой, Унай отошел шагов на двадцать и остановился.

— Ну что? Готовы? — спросил он у мальчишек, сгрудившихся на крыше над самым выходом.

Те дружно кивнули.

— Тогда начали… Эй, урод! Ты слышишь меня, тварь? Выползай, отрыжка Падшего! — закричал Унай — сперва негромко, а затем все сильнее и сильнее. Крик помогал сбросить огромное напряжение.

Сначала ничего не происходило, потом в хлеву раздался страшный, холодящий душу рев. Унай взглянул на товарищей, которые стояли, изготовившись к бою.

Но все пошло не так, как запланировали мальчишки. Тарк, не заметив преграды, просто вынес дверь вместе с поленом и выскочил во двор. Тарк был в ярости и очень страшен — мерзкая пасть и волосатая грудь — все в крови. Унай, стоя в каких-то двадцати шагах от твари, весь похолодел от ужаса. Уже светало. Это, наверное, и спасло Уная от немедленной смерти. Зверь выскочил из темного хлева во двор как раз в тот момент, когда из-за горизонта брызнули первые лучи солнца. И тут тарк, водивший окровавленной мордой из стороны в сторону, сделал непростительную ошибку — прикрыл глаза локтем.

— Бей!

Этого мига растерявшимся мальчишкам хватило, чтобы сделать меткий бросок и по одному выстрелу.

В спину замешкавшегося тарка вонзились две стрелы, а через мгновение — гарпун. Громкий рев боли разнесся по селищу. Раненый тарк мгновенно обернулся, чтобы расквитаться с обидчиками, но за спиной никого не увидел. Это дало близнецам время выпустить еще по одной стреле, а Торму метнуть второй гарпун. Стрелы Хаки и Бьярна удачно пробили грудь тарка, но, видимо, не достигли сердца. А вот гарпун, брошенный Тормом, вонзился под правую ключицу, развернув зверя и опрокинув его наземь. Пока разъяренный тарк, захлебываясь, катался по земле, озверело пытаясь вырвать из плеча гарпун, близнецы успели выпустить еще несколько смертоносных стрел в ворочающуюся в пыли тварь.