— Эмили, что с тобой? — с тревогой в голосе снова спросил Колин и, взяв за руку, притянул ее к себе.

— Н-ничего страшного, — смогла наконец выговорить девушка. — Просто приснился плохой сон. Возвращайтесь к себе.

— Я никуда не уйду, пока ты не успокоишься, — твердо и в то же время ласково сказал Колин.

Он прилег рядом и нежно обнял ее здоровой рукой. У Эмили не было сил воспротивиться. К тому же она почувствовала себя гораздо лучше в теплых мужских объятиях. И хотя ее сотрясали рыдания, девушка поняла, что скоро успокоится.

— Мне так стыдно, что я разбудила вас, — пробормотала Эмили.

Он успокаивающе погладил ее по голове.

— Ничего страшного. Расскажи мне твой сон. И я уверен, тебе станет легче.

— Кровь, — дрожащим голосом произнесла Эмили. — Она была повсюду — в палате, на операционном столе, на моих руках, одежде. Кровь лилась из ран больных, и я никак не могла остановить ее. Это было просто ужасно!

— Успокойся, Эмили, — тихо прошептал он ей на ухо. — Сон прошел и больше не повторится.

— Хотелось бы верить, — с сомнением произнесла девушка.

Он продолжал гладить ее по голове, и постепенно рука его спустилась ей на плечо. Волосы Эмили касались его щеки, ее тело прижималось к его телу. Колину было так уютно и тепло с ней, что даже думать не хотелось о том, что нужно встать и уйти к себе. Эмили постепенно успокаивалась, и вскоре дыхание ее стало тихим и спокойным.

А он все лежал рядом, обнимая ее одной рукой и гладя нежную кожу покатого плеча. Колин думал: как прекрасно, что в мире остались такие хрупкие, застенчивые и нежные существа, как Эмили. Ему хотелось защищать ее, оберегать от всех кошмаров, которые еще придут к ней во сне. Такой нежности и желания заботиться он не испытывал еще ни к одной женщине, так как считал их слишком независимыми и энергичными для этого.

Колин посмотрел на лицо Эмили, залитое лунным светом. Глаза ее были закрыты, но он чувствовал, что девушка не спит. Он приподнялся и с бьющимся сердцем откинул светлые спутавшиеся волосы с лица Эмили. Колин не хотел целовать ее, так как хорошо помнил, что эти ласки ему запрещены. Но губы вдруг сами нашли плотно сжатый рот девушки и жадно прильнули к нему. Она еле слышно застонала, но не стала сопротивляться. Наоборот, Колин ощутил ответный трепет ее губ… и почувствовал, что теряет голову.

Он целовал ее губы, лицо, шею с исступлением человека, который получил то, о чем мог только мечтать. В этот чудесный миг, полный страсти и желания, ему казалось, что если он хоть на секунду прекратит ласкать Эмили, то его сердце остановится и мир перестанет существовать.

Жадные губы Колина спускались все ниже, пока в разрезе ночной рубашки не нашли упругие холмики грудей.

— Как ты прекрасна, Эмили! — не удержался он от восклицания, когда властным движением спустил рубашку с ее плеч и посмотрел на лежащую перед ним красавицу.

Колин нагнулся к розовому призывно торчащему соску и нежно коснулся его языком. С замиранием сердца он почувствовал, как тот еще больше напрягся, а Эмили тихо застонала.

— Я так хочу тебя, милая, — задыхаясь от страсти, проговорил Колин и сомкнул губы вокруг соска.

Но вдруг он почувствовал, как руки Эмили уперлись ему в грудь. Она оттолкнула его, а сама натянула рубашку и села на кровати, пряча от него взгляд.

— Эмили, что случилось? — с болью произнес Колин. Он попытался притянуть ее к себе, снова обнять, но девушка сбросила его руку. — Ты не хочешь, чтобы я продолжал ласкать тебя?

Она задрожала и подняла на него глаза, полные слез.

— Я… — начала Эмили, но ее голос пресекся, и соленые капли опять заструились по щекам. Колин с нежностью вытер их ладонью.

— Эмили, дорогая, — сказал он, — я не хотел причинить тебе зла. Просто ты женщина, которую я не могу не желать. Любой мужчина поступил бы на моем месте так же. Прости меня, пожалуйста.

— Я не сержусь на вас… — еле слышно пробормотала Эмили.

— Но тебе неприятно заниматься со мной любовью, — закончил за нее Колин.

— Нет, — прошептала она. — Как раз наоборот.

— Так в чем же дело? — обрадованно воскликнул он, придвинулся к ней ближе и дотронулся рукой до ее щеки.

Эмили снова задрожала и воскликнула:

— Ради Бога, Колин, не надо! Я и так уже сопротивляюсь из последних сил!

— Но зачем?

Он читал на лице Эмили неистовое волнение и не понимал, что послужило ему причиной. Наконец она заговорила:

— Дело в том, что я… еще не готова к подобным отношениям.