Большевики расценивали увеличение левоэсеровских фракций как свидетельство дальнейшего отхода этой партии от революции и сближения ее с контрреволюционным лагерем. «Партия левых эсеров, — подчеркивали «Известия ВЦИК», — за последнее время переживает процесс некоторого внутреннего перерождения. Левые эсеры громко торжествуют по поводу «усиления» своей партии… Не забудем, что эсеровская партия — та старая, единая, в которой Камков и Мстиславский участвовали вместе с Черновым, Авксентьевым и Гоцем, — была погублена массовым притоком в ее ряды «мартовских эсеров» самого подозрительного свойства» 626 .

За этим усилением скрывались и разногласия внутри партии левых эсеров. У них не было единства по вопросу о политической линии после ратификации Брестского мира, и в частности в оценке выхода из состава Совета Народных Комиссаров. Сразу после IV Всероссийского съезда Советов видный деятель партии А. Устинов заявил, что он не считает возможным оставаться членом ЦК и редакции газеты «Знамя труда» ввиду «принципиального расхождения по вопросам выхода из состава Совнаркома, о партизанской войне на фронте, а также по вопросу об отношении ЦК партии к ратификации мирного договора» 627 . Вышел из партии член ВЦИК Бухарцев, указавший, что «раскол в партии левых эсеров существует, на это закрывать глаза нельзя. ЦК партии левых эсеров делал колоссальные ошибки, дошел до того, что теряет своих членов. Партия левых эсеров… стала совершенно сводиться на нет» 628 .

Вопрос об отношении к выходу из правительства был центральным на состоявшемся в Москве 17—25 апреля 1918 г. II съезде партии левых эсеров. На нем присутствовали 59 делегатов от 29 губерний, представлявшие 62 521 члена партии. Выступая на съезде, часть делегатов во главе со Спиридоновой пыталась доказать, что уход из Совнаркома был ошибкой. «Уходом от власти мы предали крестьянство, — говорила Спиридонова. — Выявление нашей революционной позиции в вопросе о войне не собрало нам массы: они остались за большевиками, которые, я утверждаю, не изменяют социальной революции, а только временно пригнулись вместе с народом, не имея в руках никаких сил и возможностей защищать целиком все наши революционные завоевания» 629 .

Колегаев считал, что левые эсеры могут лишь тактически расходиться с большевиками, и поэтому видел для партии только один выход: «Войти в центральную власть, идя вместе с большевиками во всех вопросах социальной революции, хотя бы и подчиняясь их большинству, когда мы являемся меньшинством в едином отряде революционного социализма». Если же партия левых эсеров этого не сделает, то «первое — трудовое крестьянство отойдет от нас. Второе — революция пройдет мимо нас» 630 .

Член ЦК Трутовский осудил ратификацию мирного договора, но в то же время высказался против ухода из Совнаркома. Он особо подчеркнул двусмысленность этого акта, поскольку в обстановке обостренной классовой борьбы не было места промежуточной, половинчатой политике. «Может быть, — говорил Трутовский, — один выход, цельный и договоренный: либо совместная работа с большевиками в центральной власти — для осуществления социальной революции… либо свергать большевиков, т.е. стать во главе контрреволюции» 631 .

Другая часть делегатов одобряла разрыв правительственного блока, считая, что их партия этим шагом развязала себе руки. Выход из правительства, говорил делегат Чижиков, позволяет «сконцентрировать все свои силы, чтобы быть в состоянии взять власть в свои руки» 632 . Съезд одобрил выход левых эсеров из СНК, однако это решение было принято большинством всего в пять голосов при пяти воздержавшихся. Недаром Спиридонова в своей речи сетовала: «…в нашей партии еще нет сплоченного ядра, той организационной силы, которая дает мощь партии» 633 , а старейший деятель партии Натансон отмечал недостаток центростремительных сил и избыток центробежных 634 .

Далеко не все местные организации с удовлетворением встретили решение II съезда. Пензенские левые эсеры, например, прямо заявили, что считают санкционирование съездом выхода левых эсеров из Совнаркома ошибкой и настаивают на созыве III съезда для пересмотра этого решения 635 . Порицание руководящим партийным центрам за выход из Совнаркома выразила левоэсеровская фракция казачьего съезда в Омске 636 .

Еще накануне IV съезда Советов В. И. Ленин писал, что ««левые эсеры», высказываясь за войну сейчас, заведомо разошлись с крестьянством…» 637 . Большинство крестьянского населения России вопреки надеждам левых эсеров стояло за мир на любых условиях. Крестьяне гораздо лучше левоэсеровских лидеров понимали, что «заключение хотя и позорного, но необходимого в настоящий момент мира» — единственный выход из тяжелого положения, в котором находилась Советская республика.

Под влиянием настроений большинства крестьянства резолюции, одобрявшие ратификацию, принимались подчас и низовыми левоэсеровскими организациями, и фракциями левых эсеров в Советах, и даже Советами, где этой партии принадлежало большинство. Так, Лодейнопольский уездный Совет Олонецкой губернии признал «единственным выходом из того тяжелого положения, в котором очутилась в настоящее время Российская демократическая республика, принятие тяжкого и унизительного для нас мира» 638 .