Кстати, о солнце…

Сигурд глянул на горизонт и, не удержавшись, присвистнул. По его подсчетам, времени на то, чтобы перебить эту дрянь, ушло не более десяти минут. Однако солнце почти коснулось небостыка. Алое, круглое и неизмеримо нахальное — вот уж не думал Сигурд, что так отзовется о создании Старого Волка! — оно неумолимо катилось вниз, как будто всей душой торопилось в гостеприимно отверстую пасть Западного Змея.

Времени было мало. Из Ялъги с каждым мгновением вытекала жизнь. Хуже того: Сигурд готов был поклясться, что земля под копытами его лошади едва заметно подрагивает — что-тоторопилось перехватить их, пока они не успели пересечь проведенную Ардконунгэ [4] границу. Оборотень оценивающе посмотрел на мага и понял, что в случае неприятностей придется пробиваться в одиночку.

Одной рукой придерживая Яльгу — девица, являя редкостно вредный норов, так и норовила сползти, — другой, свободной, Сигурд взял под уздцы Рихтерова коня. Эгмонт не имел ничего против: он прикладывал все усилия к тому, чтобы остаться в седле. Волкодлак громко свистнул, и лошади побежали по дороге.

Солнце уже почти коснулось горизонта. Никогда прежде закат не казался Сигурду таким неприятным. «Раз — два — три — четыре…» Они успевали. Яльга елозила туда-сюда, но Сигурд держал ее крепко.

Теперь не было никаких сомнений, что позади погоня. Оборотень чуял, слышал, ощущал всей кожей: То, Что В Лесу, успело сообразить, как сильно онопросчиталось. И теперь ударит наверняка.

Ударило бы. Если бы успело.

Потому что лошади уже перескочили через Серые камни. Их копыта глухо стукнулись о землю — гномские плиты остались на той стороне, здесь шла обыкновенная грунтовая дорога. И словно эхо, из леса донесся вопль бессильной ярости, перешедший в протяжный стон. Оборотень услышал его не ушами, а чем — он и сам не знал. То, Что В Лесу, упустило добычу. Впервые за тысячу лет.

Эгмонт очнулся. Лежать на голой земле было холодно и жестко; еще не оценив ситуации в полной мере, он попытался встать и едва не взвыл. Магический резерв был вычерпан до предела — напрягая все силы, он не мог отыскать в себе и капли магии.

Полное опустошение резерва. Он об этом читал, но ни разу не испытывал на собственной шкуре. Что же, авторы монографий не солгали ни на вершок — ощущения были великолепными, даже если не шевелиться. Причем худшим был тупой, нерассуждающий ужас, поднимавшийся откуда-то из глубин: а что, если это навсегда, если резерв уже никогда не восстановится?

«Восстановится, — сжав зубы, подумал он. — Резерв всегда восстанавливается…»

Так плохо ему не было ни разу. Даже после зимней сессии на третьем курсе, когда совсем еще неопытный Эгмонт впервые попробовал мандрагон, ничего не зная о свойствах этого волшебного напитка. Даже на выпускном, после поединка с Хендриком. Даже, мрыс дерр гаст, потом, за всю последующую, весьма долгую и богатую на события профессиональную жизнь.

В горле саднило. Эгмонт для проверки кашлянул — лучше бы он этого не делал — и сплюнул накопившейся во рту слюной. Слюна была горькая и желтая; по всем признакам, его недавно рвало желчью.

Этого он не помнил… впрочем, он много чего не помнил. Например, как они покинули заклятый лес. Последнее, что удалось кое-как восстановить, — Яльга соскальзывает с седла, а он пытается удержать ее телекинезом. Кажется, ничего не получилось. Дальше была сплошная темнота.

Их вытащил Сигурд. Простой волкодлак без капли магического таланта. «Если что, я успею прикрыть Яльгу и помочь оборотню…» Ага. Помог.

И тут его как молнией обожгло. Яльга!..

Если из него, дипломированного мага с приличным стажем, этот лес высосал магические силы, и только, девчонка первого года обучения пострадала куда серьезнее. И он, дипломированный маг с приличным стажем,даже не смог прикрыть ее! Эгмонт вдруг ясно вспомнил, что именно происходило с Яльгой на дороге; он все-таки был эмпатом и умел чувствовать такие вещи. Из нее выплескивалась жизнь, толчками, как кровь из разорванной артерии. Ладно, Сигурд вытащил нас обоих, а дальше? Ей же требуется помощь… сколько времени я вот так провалялся?!

Эгмонт рывком поднялся на колени и несколько мгновений вообще ничего не видел. Потом головокружение прошло, и он огляделся. Яльга, бледная как смерть, лежала на расстеленном плаще. Разумеется, она была без сознания. Эгмонт потянулсяк Яльге, забыв, что резерв его пуст, но каким-то чудом все-таки расслышал, что в ней происходит. Сначала он не поверил, потом почувствовал невероятное облегчение, потом опять не поверил и попытался услышать ее еще раз.

Нет, он не ошибся. Артерию вовремя зажали. Кто, как — не суть важно, времени все равно мало. Пока что знаменитая Яльгина удача не покинула ее. В городке под названием Солец жила Ардис; во многих отношениях она была более чем средним магом, но одно умела делать превосходно. Лечить. Если они поторопятся, то у Яльги появится шанс.

Кроме того, Ардис точно не станет связываться с КОВЕНом.

Из кустов почти бесшумно вынырнул волкодлак. Выглядел он, в отличие от Яльги и самого Эгмонта, вполне жизнеспособным. Разве что изрядно голодным, расцарапанным и покусанным комарами.

— Сигурд. — Слова выговаривались с трудом, царапая и без того надорванное горло. — Сигурд, нам надо спешить. Яльге осталось жить еще минут сорок, если повезет.

Оборотень покосился на Эгмонта весьма недоверчиво. Видно было, что он сомневается в способности мага не то что удержаться в седле, но и просто вскарабкаться на лошадь. В принципе он был недалек от истины.