– Девица симпатичная, но она с кавалером, Ильмар.

Но я смотрел не на девушку, и впрямь миленькую, идущую под руку с юношей кстати, зря Хелен его кавалером сочла, лица такие схожие, что сразу ясно – это старший брат.

Я смотрел на высокого жилистого старика с желчным лицом, который заходил в ресторан, что-то выговаривая бледному, одутловатому, грубого сложения мужчине.

Одеты оба были скромно, как паломники, единственной странностью была бритая наголо, под османский манер, голова мужчины.

Ну а как же еще монашескую тонзуру скрывать? Либо париком, что опасно, либо стрижкой наголо.

Я встал, чувствуя, как теплеет на душе. Будто все беды позади остались!

Старик, выискивающий свободное место, глянул по-молодому зорким взглядом и остолбенел. А я дружелюбно махал рукой, ни от кого не скрываясь. Что тут удивительного – вместе едем, только мы раньше в ресторан зашли, они позже!

Оцепенел и бритый мужчина, в немом изумлении складывая руки лодочкой и что-то беззвучно шепча. Видать, Жан Багдадский и Йенс вначале пошли в храм, предпочли пищу духовную пище телесной.

– Кто это? – тревожно спросила Хелен.

– Ой... – вдруг тоненько сказал Маркус и как-то съежился.

А лекарь и монах, оправившись, уже шли к нам.

– Жан и этот...Йенс? – Хелен просияла. – Они? Вот что мне в ней нравится сразу все схватывает! Обидно – даже радости особой от встречи нельзя было показывать. А я в этот миг готов был вредному старику в ноги кинуться, словно блудный сын из притчи!

– Садитесь к нам, – сказал я громко, – мы уже заждались.

– А уж мы-то как, – не отрывая взгляда от Маркуса, сказал Жан. – О... вижу, узнал ты меня... Маркус стесненно кивнул, пробормотал;

– Здрасте...

– Рад тебя видеть, дружок, – ответил лекарь, потом слегка поклонился Хелен. – Э... не имея возможности быть соответственно представленным... давайте сочтем, в силу обстоятельств, что мы давно знакомы?

Хелен улыбнулась и кивнула.

Йенс, опередив официанта, подтащил к столику еще два стула. Помог присесть Жану – видно, вымуштровал его лекарь, не хуже, чем Антуан меня.

– А где... – начал Жан.

– Мы разделились, – сразу сказал я. – Это долгая история... Почему вы уехали из Аквиникума?

– В гостинице нас ждало письмо. – Жан нахмурился. – Почерк был незнакомый, но... что-то не так?

– Все правильно, – успокоил я лекаря. – Молодец, Реми... это охранник епископа. Мы просили его оставить вам записку. Все хорошо. Жан, а здесь вы сняли номер?

– Жалкая комнатенка, и за непомерные деньги! – с чувством сказал лекарь. А вы не смогли?

– Нет. Мы тут... случайно.

Перегнувшись через стол к ним поближе, я принялся рассказывать о наших приключениях. Вкратце, ясное дело. Про встречу с Жераром – тут Йенс выпучил глаза, про то, как к нам присоединился мадьярский паренек Петер, про то, как мы нашли Маркуса, Хелен, Луизу и Арнольда, про руссийского шпиона Фарида, про катакомбы под Аквиникумом – и тут уже растерялся Жан, слушая о подземном пути, которым прошел Антуан...

Когда я закончил, Жан не стал задавать лишних вопросов. Не спрашивал, верим ли мы и впрямь, что спутники наши пережили обвал. Не допытывался, как мы сумели перейти границу. А сразу взял быка за рога.

– Переночуете в нашей комнате. А я с утра поговорю с кучерами, скажу, что приятели с другого дилижанса хотели бы пересесть на наш. Думаю, проблем не будет, места есть, а вчера я нашему кучеру вскрыл здоровенный чирей на заду... простите, графиня... он мне теперь обязан.

– Но если в пути нас проверят – мы без всяких подорожных, – предупредил я.

– Все в руке Божьей, – философски ответил Жан. – Не зря же судьба выводит нас из самых ужасающих передряг. Так? Маркус?

– Угу, – быстро ответил мальчик. После появления Жана он сидел тише, чем мышь под веником. А лекарь, даже слушая мой рассказ, все внимательно поглядывал на него.

– Вольная жизнь тебе на пользу, – продолжал тем временем Жан. – Окреп, подрос, в глазах уверенность появилась.

На мой взгляд, уверенности-то как раз у Маркуса не было. Теперь не было.

Он ерзал на стуле и прятал глаза.

– Значит, теперь ты, мальчик, не какой-нибудь младший принц, – пользуясь тем, что музыканты разыгрались и гремели на весь ресторан зажигательный мадьярский чардаш, Жан говорил пусть негромко, но вполне свободно. – Ты у нас теперь Искупитель... да?

– Я... я так думаю, – прошептал Маркус. Мне все никак не удавалось постичь смысл разыгрывающейся перед нами сцены. С чего бы вдруг Маркусу так теряться от появления старого лекаря? А Жан Багдадский, незадачливый барон и старый мизантроп? Ну, спорили мы о том, какова природа Маркуса, что он людям несет, но откуда такая ирония?