– А вы шутник, Владимир Александрович, – рассмеялся Дубельский. – Тридцать червонцев – как тридцать серебряников.

– Иуде – Иудина плата, Леонид Семенович, – серьезно отозвался Геберт.

– Согласен, – кивнул генерал. – Но что вы будете делать, если заговорщики решат задействовать еще и бомбистов?

– Очень просто, – с готовностью отозвался полковник, – я уже предпринял необходимые шаги – велел Рыскову самому вызваться метальщиком. Желябин полностью ему доверяет, возражений, полагаю, не будет. Перед самым покушением Рысков получит от нас специальный заряд. Его взрыв и станет сигналом к захвату всей группы.

– Государь не пострадает?

– Разумеется, нет. Пороха в бомбе будет совсем немного, зато эффект поучится отменный – грохот, огонь, дым!

– Хорошо, – подумав, произнес Дубельский, – я всецело полагаюсь на вас, Владимир Александрович. Надеюсь, что все пройдет именно так, как вы задумали. Тем не менее держите меня в курсе дела, я хочу знать все, что касается покушения.

Геберт склонил голову в знак согласия, а потом произнес:

– Еще один вопрос, Леонид Семенович, весьма деликатного свойства. Рысков сообщил мне, что у нас в Третьем отделении имеется агент социалистов, который снабжает их весьма ценной информацией.

– У нас? – Дубельский удивленно поднял брови. – Это совершенно исключено! В Третьем отделении служат исключительно проверенные люди, с прекрасной репутацией и безупречным прошлым…

– Я тоже так думал, – признался Геберт, – но потом стал сопоставлять факты и понял, что Рысков прав. Помните, два месяца назад мы взяли подпольную типографию?

– Конечно, – отозвался Дубельский, – великолепная операция – накрыли конспиративную квартиру в двух шагах от полицейского управления. То-то злился генерал Жариков, когда мы ему нос утерли!

– Верно, – согласился полковник, – только вот странность: в квартире никого не оказалось и в засаду никто так и не попал. Создавалось впечатление, что социалистов предупредили.

– Случайность, – пожал плечами Дубельский, – им просто повезло.

– Возможно, – кивнул Геберт, – но таких случайностей за прошлый год я обнаружил целых три. Согласитесь, это уже закономерность. Полагаю, среди наших служащих действительно есть предатель. Я не знаю, кто он и каковы его мотивы. Может быть, это деньги, может быть, нечто совсем другое – любовь, высокая идея… Но в любом случае его необходимо выявить, причем в самое короткое время, иначе наша операция может провалиться.

– Что вы предлагаете?

– Предлагаю поручить это дело мне лично, я найду способ прищучить предателя. Однако мне потребуется доступ ко всем личным делам – как агентов, так и конторских служащих.

– Вы их получите, я отдам такое распоряжение, – Дубельский решительно хлопнул ладонью по столу. – Об одном только прошу – никому ни слова! Если кто-нибудь узнает, позора не оберемся!

Геберт кивнул головой и заверил, что привлечет к расследованию только самых надежных и проверенных людей. Дубельский несколько успокоился и отпустил полковника, но до конца дня так и не смог заняться делами – мысль о таинственном предателе не давала ему покоя. Он перебрал в уме всех служащих, но не смог найти ни малейшей зацепки – все казались людьми абсолютно достойными, с безукоризненной репутацией.

Леонид Семенович промучился до пяти часов вечера, а потом поехал в театр – развеяться и немного успокоить нервы. Давали "Севильского цирюльника" и на сцене блистала бесподобная Алина Иваницкая. Петербург уже несколько месяцев наполняли слухи о романе между ней и Мишелем Романовым, и это делало представление еще более занимательным. А присутствие на нем царского племянника придавало спектаклю особую пикантность…

18 февраля, среда

Невский проспект

Желябин медленно шел вдоль Екатерининского канала – присматривал место, где лучше поставить метальщиков. Постоял немного на углу Инженерной улицы, подумал, прикинул расстояние, потом двинулся дальше. У решетки Михайловского сада осмотрелся – пожалуй, это самая удобная позиция. Набережная в этом месте была довольно узкая – с одной стороны ее обрезает канал, с другой – кованая решетка. Даже не слишком опытный метальщик вряд ли мог промахнуться мимо цели. Значит, решено: именно здесь он поставит Рыскова, а чуть дальше, возле Театрального моста, – Грановицкого. Николай бросит бомбу первым, а Игнат – вторым, если не удастся сразу поразить цель. Желябин осмотрелся еще раз и остался доволен – лучшего места действительно не найти. Что же, на сегодня все, решил он, теперь нужно заняться другим делом, не менее важным.

Андрей вынул из кармана часы, взглянул на циферблат – было без четверти одиннадцать. Следовало поторопиться – Алина Иваницкая обещала прийти без опоздания, нельзя заставлять ее ждать. Желябин развернулся и быстро пошел в сторону Невского проспекта. На углу Екатерининского канала он свернул налево и через пять минут был возле кофейни Чарткова.

Кофейня открылась совсем недавно и только начала пользоваться популярностью у петербуржцев. Публику (особенно молодых светских дам) привлекали богатый выбор французских пирожных и возможность говорить без свидетелей – зал был поделен на небольшие кабинки с высокими перегородками. Поэтому в кофейном салоне часто назначали приватные встречи и вели беседы, не предназначенные для чужих ушей.