— Это верно, — кивнула мать Уиллоу.

— Мы прекрасно понимаем, что вы были вынуждены сражаться с врагом его же оружием, — сказала мать Гленда. — И тем не менее все это… — Она указала на бродильные чаны. — Все это необходимо прекратить.

— Простите?.. — переспросила Мэри.

— Необходимо положить конец незаконному обороту активных химических соединений, подлежащих особому контролю, — жестко отчеканила мать Гленда.

— Но ведь это просто пиво! — воскликнула Мэри. — Закон разрешает употребление пива, по крайней мере в Кельтской Федерации, гражданкой которой я являюсь, так что ничего противоправного я не совершаю.

— По мужским законам — возможно, — согласилась мать Гленда.

— Но как можно считать, что вы исполняете Ее волю, продавая смертоносный токсин, каким, безусловно, является алкоголь, угнетенным трудящимся Марса? Нет, дочь моя, прежде чем оказать вам помощь, святая Мать-Церковь желает видеть это оборудование… демонтированным.

— Но что я буду подавать моим постоянным клиентам?! — воскликнула Мэри.

— Травяные чаи и питательные бульоны, — предложила мать Уиллоу. — Любые напитки, лишь бы они были полезными и здоровыми.

Мэри нехорошо прищурилась. Должно быть, почувствовав приближающуюся грозу, мать Уиллоу поспешно сменила тему.

— И еще один деликатный вопрос…

— Какой же? — холодно осведомилась Мэри.

— Не так давно на Луне произошел один… несчастный случай, — стала объяснять мать Уиллоу. — Можно даже сказать, трагический случай, в результате которого пострадала одна из Ее верных дочерей. Теперь-то мы уверены, что имеет место серьезное повреждение мозга, однако дело не в этом, вернее — не только в этом. Главное, что бедняжка в своем безумии изрекала некоторые вещи, которые могут быть превратно истолкованы. Это способно привести… гм-м… к серьезным недоразумениям. Как бы там ни было, святая Мать-Церковь стремится вернуть заблудшее дитя в свое лоно…

— Как нам стало известно, наша сестра работает у вас, — вставила мать Гленда.

— Она, э-э-э… В общем, она действительно работала у меня, но… Вы, наверное, сами знаете, что на нее трудно рассчитывать — например, она могла опоздать или вовсе не выйти на работу. Я считала, что она — отступница, еретичка.

— Она сама не понимает, что говорит, — быстро сказала мать Гленда. — И должна находиться под постоянным контролем.

— Вы хотите сказать, что поместите ее в больницу? — уточнила Мэри.

— Нет-нет, что вы! — уверила хозяйку мать Уиллоу. — Я вовсе не имела в виду ни одну из этих ужасных государственных клиник! У Церкви есть специальное место для скорбных главой.

«Ну, разумеется, есть. Как не быть!», — подумала Мэри. Некоторое время она молчала, размышляя о своем будущем — о том, каким оно будет и чем ей придется за это заплатить. Наконец женщина решилась.

— Прошу прощения, леди, — сказала Мэри, вставая, — но мне кажется, что вам лучше уйти.

Когда обмен лживыми улыбками, выражениями взаимного неодобрения и завуалированными угрозами был наконец закончен и входной шлюз за гостьями с чмоканьем закрылся, Мэри облегченно вздохнула.

— Миссионерки!.. — пробормотала она себе под нос и, повернувшись, направилась в кухню, где царил кромешный мрак. Мэри ничего не видела, и двигаться ей приходилось чуть ли не ощупью, однако в конце концов, ориентируясь по жужжанию глазного протеза, она все-таки отыскала Эри, которая, словно таракан, забилась в узкую щель за буфетом.

— Они ушли, — сказала Мэри.

— Я не хочу, чтобы они меня забрали, — хрипло отозвалась Эри.

— Ты не хочешь возвращаться на Землю?

Эри не ответила.

— Тебя будут лечить лучшими лекарствами, — сказала Мэри.

Эри завозилась в своей щели, но снова промолчала.

— Послушай, они не причинят тебе вреда! Теперь не те времена. Они даже намекнули, что решение о твоем отлучении может быть пересмотрено. Разве ты этого не хочешь?

— Нет, — сказала Эри. — Они думают, за них будет говорить Он. Но Он не будет.

— Кто не будет говорить за них? — уточнила Мэри, опускаясь на корточки. — Твой бог? Ну, тот, в кого ты веришь?

— Да.

— А почему они должны хотеть, чтобы он говорил с ними?

Наступила тишина, нарушаемая лишь негромким дребезжанием кружек в буфете и жужжанием оптико-механического протеза. Наконец Эри справилась с собой и перестала дрожать.

— Он говорил через меня, когда я была в Доме Спокойного Убеждения. Он сказал: что-то должно произойти. И все случилось именно так.

— Так это было что-то вроде пророчества?

— «Пророчества и предсказания! Неверующие, угнетатели и колдуны вступили в заговор и ждут. Богиня знает, когда наступит решительный день. Мы можем использовать ее!» — Голос Эри поднялся до пронзительного визга, похожего на скрип ржавых петель. — «Прекрати немедленно или лишишься второго глаза!» Но Он был там. Он простер свою руку с Красной планеты и сказал: «Приди ко мне!» Он показал мне незапертое окно, и я бежала. Потом Он показал грузовую ракету, и я купила билет. Так я оказалась здесь, с Ним. Я никогда туда не вернусь!