— А мой папа — наполовину француз. По материнской линии, — заявила Розмари и посмотрела на Дэна, довольная произведенным эффектом.

— Ох! — Он схватился за сердце. — Боюсь даже предположить, что досталось тебе от этих любвеобильных французов.

Она смутилась, потом подняла глаза на Дэна, и они рассмеялись.

Розмари почти не притронулась к еде, хотя все выглядело очень аппетитно. У нее всегда было так: когда она волновалась, аппетит совершенно пропадал. Хотя это не относилось к сладкому. Бывало, что в волнении она съедала плитку шоколада, не замечая этого, а потом очень удивлялась, обнаружив в своих руках пустую обертку.

Но почему она волнуется сейчас? Вроде бы не происходит ничего экстраординарного: она просто ужинает в ресторане со знакомым мужчиной, они мило беседуют… Тогда почему щеки ее горят, в голове все путается и хочется все время смотреть в его глаза, не отрываясь и ощущая, как между ними пульсирует электрический ток высокого напряжения?

К тому времени, как принесли десерт, Розмари почти справилась со своим волнением. Дэн так красочно рассказывал о своем детстве, об отчаянных друзьях, строгих учителях и любящих родителях, что ей стало казаться, будто они знакомы много лет.

Она, в свою очередь, поведала ему о своей любимой сестре, о родителях, с которыми встречается нечасто, так как сейчас они живут во Франции, и даже рассказала о своей детской мечте стать великим путешественником, как Колумб.

К моменту окончания ужина Розмари почти забыла, что она собиралась ни за что не поддаваться на коварные чары Дэна. Да он уже и не казался ни коварным, ни слишком самоуверенным.

А Дэн, осознав, что у него все же есть надежда занять место в сердце этой красавицы, чувствовал прилив небывалого вдохновения. Розмари затронула давно дремавшие струны в его сердце и, сама не замечая этого, заставляла его трепетать от восторга и внезапно нахлынувшей нежности.

Когда они подъехали к отелю и вышли из машины, Розмари случайно взглянула на небо и замерла в восхищении: опустившийся очень низко молодой месяц ярко выделялся на темно-синем небе, как будто вырезанный из золотой фольги. А рядом с ним горели две серебристые звездочки.

— Ты знаешь, что все важные дела нужно начинать на растущей луне? — спросил Дэн, проследив за ее взглядом.

— Да, я что-то такое слышала.

— Так что сейчас очень подходящий момент для начала, — сказал он.

— Для начала чего? — спросила Розмари.

— Для начала чего-то нового, очень светлого и очень хорошего, Видишь эти две звездочки?

Розмари кивнула.

— Ты когда-нибудь раньше такое видела?

— Нет… — Она помотала головой.

— И я нет. Я думаю, это знак.

— Ты веришь в знаки? Может, ты еще шарахаешься от черных кошек и плюешь через левое плечо? И советуешься с астрологом, прежде чем заключить какую-нибудь сделку? — засмеялась Розмари.

— Я верю в то, что мне нравится, — сказал Дэн. — Мне нравятся эти две звездочки рядом с новорожденным месяцем. Поэтому я верю, что это добрый знак. А черных кошек я люблю. Но еще больше — рыжих. Диких и не желающих поддаваться приручению.

Розмари неожиданно для себя самой показала ему язык. Дэн рассмеялся, протянул руку и предложил:

— Прогуляемся? Сегодня удивительно теплая ночь для конца апреля. Как летом.

Розмари дала ему руку, и они направились в сторону моря.

— Ты замерзла? — спросил Дэн.

— Вовсе нет. Мне даже немного жарко. — Розмари чувствовала, что щеки ее горят ярким румянцем.

— Тогда почему у тебя руки такие холодные? — Дэн озадаченно посмотрел на руку Розмари, которая на его большой ладони выглядела особенно маленькой и беззащитной.

— Они у меня всегда холодные, — сказала Розмари с улыбкой. — Дедушка говорил, что это потому, что я русалка. Я даже верила ему в детстве. А мама говорит, это потому, что у меня кровь медленно движется. А я не знаю.

Дэн положил ладонь Розмари на свой разгоряченный лоб.

— Это здорово, что у тебя руки холодные. Так приятно. А у меня постоянно голова перегревается. От мыслей.

— А ты меньше думай, — посоветовала Розмари, осторожно освобождая свою руку. Ощущения от прикосновения к горячей коже Дэна были такими сильными, что она немного испугалась.

Они подошли к самой воде, и Розмари присела на забытый кем-то шезлонг. Морские волны тихо шуршали о мелкую гальку, то приближаясь, то удаляясь. Море как будто размеренно дышало, и дыхание его было прохладным и умиротворяющим.