— Вот, — Николаев поставил на стол банку красной икры, пачку галет, бутылку "Посольской" и несколько сортов сыра. Пошарился в глубине рюкзака, но, похоже, больше там ничего подходящего не нашлось. — Масла нет, извините. Для одного праздника взял — для другого праздника сгодилось. Ну, включайте радио!

Они чокнулись под последний удар курантов, и выпили.

— Кажется, что я полный псих, да? — поинтересовался Николаев, сооружая из галет и икры бутерброды. — Скажите уж прямо.

— Не кажется, — возразил лейтенант. — Я всё время в глаза смотрел. Иногда малость привирали, видел. Интересная история. Только поверить всё равно не могу.

— Где ваши родственники, лейтенант? Ничего, что спрашиваю?

— В городе, — махнул рукой Смирнов. — У тёщи. Захотели девочке настоящую ёлку показать, с гирляндами, фейерверком и остальным.

— А вы почему здесь остались?

Смирнов улыбнулся.

— Работа, почему же ещё. У нас тихо, но, как видите, тоже бывает весело, — и они оба рассмеялись.

— Мне продолжить? — поинтересовался Николаев, посмотрев на свои часы. Время там стояло неправильное, это Смирнов успел заметить. — Это по Гринвичу, — пояснил Николаев, заметив взгляд лейтенанта.

— Продолжайте, — и Смирнов пошёл в угол комнаты, где сейчас была импровизированная кухня. Водка хороша в меру — и меру, похоже, они уже выпили. Лучше уж чай, всё равно сидеть тут невесть сколько.

— Тридцать шесть, — прочитал Николаев. — Слушай, тут написано: как только окончился перенос, осмотритесь. Если с того места, где вы находитесь, видно число тридцать шесть, сделайте запись об этом. Что это значит?

— Федя говорит, что все места, откуда потом вся эта пакость прёт, всегда помечены числом тридцать шесть. Или цифры, или надпись. Это у нас тут тридцать шесть или тридцать три. В Штатах, он говорил, другие числа. Причём там тоже бывает и тридцать шесть, и тридцать три, но реже. Я, помнится, ржала тогда, когда прочитала в первый раз. А потом я увидела, как в такой комнатке те милые комарики появляются. И уже не смеюсь.

— Какие комарики?

— Помнишь последний конец света? Откуда, по-твоему, зомби берутся? Всё время или комарики людей кусают, или блохи. Потом всё и начинается. Так вот, я в тот раз появилась в какой-то конторе. Ну, в офисном здании. И там полно было этого числа тридцать шесть. А в предпоследний день я туда пробралась, с Валерой и дядей Мишей, и выжигали эту пакость, комариков. Похоже, они ещё откуда-то взялись, не всех выжгли.

— Вы спасаете здешних людей? Ты же говорила, что они всё равно умрут.

— Или исчезнут, — Мария снова посмотрела на него, как на идиота. — И никто не знает, куда исчезнут. Может, снова в ту, обычную жизнь. Ты что, будешь просто стоять и смотреть, как людей вокруг жрут эти зомби? Да?

— Нет, не буду, — Николаеву вновь стало не по себе. Ляпнул, что называется.

— Мы всегда спасаем, кого можем, — Мария долила в чашки им обоим. — Провожаем в безопасное место, там охраняем, пока они не исчезнут. Дядя Гоша и дядя Миша всегда ищут такие вот безопасные места, которые легко оборонять, и планы отступления готовят.

— А замуровать такое место, откуда всё это лезет? Или, не знаю, обрушить, сжечь?

— Пробовали. Тогда они откуда-то ещё попрут, и уже никто не знает, откуда. В общем, если видишь тридцать шесть, старайся держаться от этого места подальше. Ну или поближе, если сил хватит встретить. Ладно, проехали. Не извиняйся, я сама первые два или три раза чуть в штаны не наложила. Потом уже озверела, и такое устраивала… однажды полгорода спалила, похоже.

Николаев покачал головой.

— Верю. Что там у тебя на дисках написано? "Рыжая Cоня"?

— Это любимый, — согласилась Мария. — Молниями бьёт. Вот ещё, — протянула другой — сам гладкий, без царапин, но тоже с сильно стёршейся картинкой. Надпись едва читалась. "Конан-разрушитель". — Это вообще смерть коровам. Не знаю, чем он таким бьёт, но всё рушится, страх просто. И вот, — показала третий. "Бегущий человек". Тут картинка сохранилась лучше: главный герой убегал от типа с огнемётом в руках. — Это огнём. Всё, что нужно молодой девушке для вечеринки.

— А кино они показывают?

— Конечно. Часто их ставлю, настроение поднять. Поставить? Не бойся, сейчас просто диски. И не царапаются, и не ломаются. Поставить?

— Поставь, какой захочешь, — согласился Николаев.

— Всего-то двадцать тысяч, — гордо заявил Жора, вытирая лоб платком. Платок вполне мог сойти за знамя, по размеру. — Считай, задаром. Ну, здесь всё. Вторую машинку оформлю по доверенности, нужен твой паспорт. Паспорт есть? Или сделать?

— Есть, — Николаева немного покоробило "сделать". — Держи.