Шрифт:
Вернулся из Ставки. Докладывали Антонов [159] и Василевский. Наступление немцев началось, наши стоят крепко. Сомнений в выборе плане (так в тексте. — С.К.) нет. Товарищ Сталин доволен, видно сразу. Но есть сомнения. Если наши замыслы выполним, войне настоящий перелом. В этот удар немцы вложили все. А у нас накапливаются резервы по технике.
Опять выезжал в район Курска. [160] Теперь уже без маскировки. Все идет отлично. Немцы вклинились в нашу оборону с двух сторон и завязли. Потери большие, но у немцев еще больше. Главное — их наступление сорвалось. Ездил в форме, с орденами. Сразу предупреждал, что приехал не с проверками, а для оперативной помощи. Все воспринимали правильно, по деловому. Когда я уезжал, 12 июля началось наше контрнаступление. Наконец мы научились воевать!
159
Антонов Алексей Иннокентьевич (1896–1962), генерал армии (1943), кавалер ордена Победы. В 1943–1945 гг. первый заместитель, в 1945–1946 гг. начальник Генерального штаба Красной Армии.
160
В источниках зафиксированы фронтовые поездки Берии на Кавказ в разгар немецкого наступления 1942 г. и на Кубань весной 1943 г. В успехе битвы за Кавказ Берия сыграл выдающуюся роль и был первой фигурой этой битвы — даром, что потом это замолчали. Весной 1943 г. поездка была тоже достаточно успешной и, так сказать, легальной. Но вот короткие инспекционные поездки Л.П. Берии в район Курской дуги, о которых упоминается выше, никогда и нигде не отмечались.
Возможно, факт совершения этих поездок сегодня не удастся установить даже при тщательном изучении архивов НКВД СССР и ГКО. С одной стороны, как следует из текста дневника, эти выезды Берии на фронт не афишировались, в первой поездке даже использовался лёгкий грим. С другой стороны, факт таких поездок придаёт облику Берии дополнительно положительную окраску. Соответственно, все архивные сведения о негласных выездах члена ГКО Л.П. Берии на фронт в район Курской дуги могли быть уничтожены как хрущёвскими, так и горбачёвско-ельцинскими фальсификаторами архивов. Следы кавказских поездок Л.П. Берии уничтожить полностью было невозможно, особенно — осенью 1942 г. Можно было лишь извратить их смысл, приписывая кавказским поездкам не положительное, а отрицательное значение.
Польза от поездки была. Теперь опять за свою лямку. А на фронте даже отдохнул немного.
В Средней Азии с началом войны активизируются басмачи. Думаю, что им сейчас, когда у нас начались успехи, потихоньку помогают англичане. Британия всегда кладет яйца в разные корзины, я это хорошо видел в Баку и потом. Нам тут учиться и учиться. Сразу по приезде мне доложили, что в Туркмении ликвидировали банду, главарь — дезертир, депутат Верховного Совета СССР. Придется докладывать Кобе. [161]
161
Берия действительно сообщил об этом Сталину спецсообщением 591/Б от 14 июля 1943 г. Главарем группы был Аллан Джумаев, 1902 г. рождения, уроженец аула Бешир Хаджамбасского района Чарджоуской области Туркменской ССР, дезертировавший из КА в апреле 1943 г. Он был задержан 5 июля, и в спецсообщении Берия просил Сталина санкционировать арест Джумаева. Эта деталь, к слову, хорошо показывает, что нормы законности в СССР соблюдались даже во время войны.
Национальная политика — вещь сложная. И не доверять местным кадрам нельзя, и доверять надо с оглядкой. Но задевать национальные чувства нельзя — их надо с умом использовать. [162]
Говорил с Вячеславом. Спрашиваю, в Сицилии [163] твоя работа. Хоть и спокойный, а послал подальше. Говорит, без тебя тошно. Говорит, Коба тоже подколол Сицилией, спросил, что, мол, это и есть твой второй фронт? Потом очками блеснул, говорит: «Не дадут они нам второго фронта пока мы до Европы не дойдем».
162
Эта запись очень интересна в свете того, какую линию в национальной политике, в том числе — в кадровом её аспекте, занял Л.П. Берия спустя десять лет — после смерти Сталина. Размышления 1943 г. хорошо согласуются с действиями Лаврентия Павловича в 1953 г.
163
10 июля 1943 г. англо-американские войска высадились на острове Сицилия.
Я говорю, ты знаешь, что на фронте вторым фронтом тушенку называют. Говорит, знаю. И Коба знает.
Я ему говорю, это я Кобе и сказал. Вячеслав спрашивает: «Ну и как он?». Я говорю, выматерился. Вячеслав говорит, ну и правильно. Я и сам матерюсь.
Я говорю: «Не горюй. Мы в этом году Рождество праздновать будем, они нам к Рождеству подарок сделают, еще куда-то высадятся». [164]
Снова послал подальше.
Начинаем рельсовую войну. По линии Пономаренко [165] тоже будут работать. Говорю ему, давай соревноваться. Бурчит. Заср…нец.
164
Берия думал о «союзниках» слишком уж плохо. 3 сентября 1943 г. английские войска высадились в целой Южной Италии.
165
Пономаренко Пантелеймон Кондратьевич (1902–1984), партийно-государственный деятель, в 1938–1947 гг. 1-й секретарь ЦК КП(б) Белорусии, в 1942–1944 гг. начальник Центрального штаба партизанского движения (ЦШПД).
Наиболее эффективная диверсионная работа на коммуникациях в немецком тылу (в основном — на железных дорогах) в первый период войны проводилась спецотрядами и группами НКВД СССР. Достаточно напомнить, что из Отдельной мотострелковой бригады особого назначения (ОМСБОН) НКВД СССР вышли «партизанские» командиры Медведев, Ваупшасов, Прокопюк и другие (а вместе с ними — и боевое ядро их спецотрдядов), разведчик и террорист Николай Кузнецов, диверсант Зоя Космодемьянская…
Через переменный состав ОМСБОНа прошло 25 тысяч человек, и это была серьёзная и как минимум неплохо, а нередко и отлично подготовленная сила.
С образованием в 1942 г. ЦШПД его начальник Пономаренко был склонен взять всю зафронтовую диверсионную работу под своё «крыло», сделал упор на партийном руководстве, но у Пономаренко для организации эффективных диверсий попросту не было кадров.
НКВД передавало их ЦШПД, однако — неохотно и ограниченно. Берию, Судоплатова и вообще всех профессионалов можно понять — дилетантизм Пономаренко и его «кадров» не только раздражал, но ещё и мешал делу.
Тем не менее параллелизм сохранялся, как сохранялся и дух соперничества на уровне «верхов». В «низах», даже за линией фронта, некая отчуждённость тоже нередко наблюдалась, но там сама обстановка заставляла людей повседневно взаимодействовать и объединять усилия.
Подписал представление товарищу Сталину на реабилитацию группы авиаспециалистов, отличившихся за ПЕ-2 и ТУ-2. Ходатайствовали Шахурин, [166] Туполев [167] и Мясищев. [168] Жалко, нет Петлякова. [169] Приятно подписывать такие документы, это не расстрельные приговоры Тройки, это не палкой по голове.
166
Шахурин Алексей Иванович (1904–1975), в 1940–1946 гг. нарком авиационной промышленности СССР.
167
Туполев Андрей Николаевич (1888–1972), советский авиаконструктор, академик, в октябре 1937 г. арестован, в мае 1940 г осуждён, в июле 1941 г. реабилитирован. Создатель многочисленного семейства самолётов серии АНТ и Ту, трижды Герой Социалистического Труда (1945,1957,1972), лауреат Ленинской и четырежды (1943,1948,1949,1952) Сталинской премий.
168
Мясищев Владимир Михайлович (1902–1978), советский авиаконструктор, в январе 1938 г. был арестован, в мае 1940 г. осуждён, в июле 1940 г. реабилитирован. Генерал-майор-инженер (1944), с 1943 г. Главный конструктор КБ, с 1956 г. — Генеральный конструктор Министерства авиационной промышленности. Герой Социалистического Труда (1957).
169
Петляков Владимир Михайлович (1891–1942), советский авиаконструктор, в октябре 1937 г. арестован, в мае 1940 г. осуждён, в июле 1940 г. реабилитирован. Создатель бомбардировщиков Пе-2 и Пе-8, лауреат Сталинской премии, награждён двумя орденами Ленина. Погиб в авиакатастрофе в январе 1942 г.
В Кремле попалась навстречу Ванда Василевская, была у товарища Сталина.
Да, польские дела становятся важными. С лондонскими поляками нам не сговориться, всё равно придется их похерить. Эту публику я хорошо знаю по Закавказью, по Баку, по нашим меньшевикам и дашнакам. Бели ты опираешься на поддержку чужой державы, патриотом быть уже не можешь, а становишься агентом рано или поздно. Так и с поляками. Мы еще с ними помучаемся, когда освободим Польшу.
Коба санкционировал реабилитацию авиаторов. [170] Освобождать приятнее, чем сажать. Почему-то вспомнилась маленькая Ларина. Бухарин сволочь, старый е. арь, вскружил голову девчонке, она и поверила в него. Как мне не хотелось отправлять ее обратно в лагерь, а пришлось. Видно было, что если освободить, будет звонить по всей Москве, что ее Николай Иванович — невинная жертва ворона Сталина. Еще и к иностранным журналистам побежит, они Бухарчика любили. Пришлось оставить в лагере дуру, иначе нельзя. Жалко. Но что делать. Ненужная жалость вождей больно бьет по честному народу.
170
См. предыдущую запись от 10 августа 1943 г.