Час спустя, когда скрылся из глаз караван автомобилей с гостями, увозивший Речел с родителями и детьми, Сандра осознала, насколько она устала от всего пережитого за последние несколько часов. Ее оскорбило нарочитое пренебрежение к ней, его бесцеремонной подруги. Это поведение, граничившее с грубостью, сначала раздражало, потом сменилось презрительным отвращением, ну а в конце, Сандра смогла бы определить чувства, которые она испытала, только одним словом — злость.

Нетактичность Речел вызывала неприязнь уже сама по себе. Что и говорить, чрезвычайно отвратительным показалось Сандре то, как эта дама, не стесняясь, использовала детей, чтобы закрепить свои, весьма своеобразные, взаимоотношения с Элтоном. Она была довольна, что дети не слезали с его колен, ловили каждое его слово и были в восторге от общения с ним. И Элтон, очевидно, разделял их чувства.

— Мои крошки в Элтоне души не чают. Он так мил с ними. Правда? — заметила Речел, когда они прощались с Сандрой. — Я даже боюсь представить, как бы я жила и справлялась со всеми проблемами после смерти моего бедного Грегори.

— Грегори? — с любопытством, переспросила Сандра.

— Да, это мой последний муж, такой милый человек, — голос Речел был лишен каких-либо эмоций. — Конечно, он был много старше, но так любил меня. Ну а я была слишком молода, чтобы понять, что мне действительно надо. — При этих словах хищный взгляд ее карих глаз остановился на Элтоне.

— Да, теперь вы стали несколькими годами старше, а значит, опытнее во всем, — сухо прокомментировала сказанное Сандра, решив на этом закончить беседу.

Речел уже ничего не слышала, она садилась в свой, белый «мерседес», уверенная в себе, с горящими глазами и высоко поднятой головой.

Казалось, Элтон никогда не уйдет с порога, помахивая вслед рукой. Когда он вошел в комнату, в его глазах все еще можно было прочитать. «Пока, дорогие!».

— Что-нибудь не так? — спросил он, странно посмотрев на Сандру.

— У нашей гостьи болит голова, — сразу же вмешалась Софи, ее холодное лицо на этот раз выражало понимание, — почему бы тебе не отдохнуть перед обедом? А, Сандра?

Эти внимательные черные глазки все замечают. И она, благодарно, улыбнулась старой леди. Девушка знала, что от маленькой женщины не ускользнули презрительные взгляды Речел, когда та смотрела на нее. Софи же отвечала Речел холодностью.

— Я так и поступлю. Я вам очень благодарна, — сказала она, обращаясь к старой даме, и быстро вышла из комнаты, удостоив Элтона на прощание лишь холодным кивком.

Расположившись в уютной постели, погасив большой свет, Сандра вновь и вновь вспоминала все случившееся утром. То, что Элтон так спокойно отнесся как к поведению Речел, так и к ее вызывающим выпадам, вдвойне раздражало. Лежа в теплоте и полумраке, она недоумевала, как слепы, порой, могут быть мужчины. Десятки ситуаций промелькнули у нее перед глазами…

— Хватит! Хватит! — ее голос прозвучал, неожиданно, громко в тишине комнаты. Зажмурив глаза и заткнув уши, Сандра пыталась прогнать неприятные для нее картины. Она не желала видеть Элтона таким. Это причиняло ей боль, она сама не знала, почему. Сандра уже привыкла к образу безжалостного миллионера-предпринимателя или обворожительного волокиты, но видеть его играющим с детьми… Их беззащитность, нежность, еще более, подчеркивали его мужественность, и этот контраст задевал какие-то невидимые струнки ее души.

Он ничего для меня не значит, убеждала она себя, и все, что происходит с ним, не имеет значения. Поглядев на часы, она решила, что еще успеет до обеда принять ванну.

Речел не первая и уж никак не последняя, и я знаю это! Тогда почему мне так больно и обидно, почему так болит душа, и все сжимается внутри при любой мысли о нем.

Я бы хотела уехать домой. Мысль была неожиданной и определенной. Назад, в свою норку, где я могла бы «зализать раны». Впрочем, у меня нет ран, с жаром возразила она своему внутреннему голосу, сев в ванну так резко, что вода с пузырьками пены, хлынув через край, залила пушистый ковер. Я не позволю им появиться.

Услышав стук в дверь, Сандра вздрогнула, потом вспомнила, что это, должно быть, Марта. Она ежедневно приходила и перетряхивала постели. Это был своего рода ритуал, на котором служанка настаивала. Она также была непрочь поболтать с леди, если выдавалась такая возможность, рассказывала об истории дома и его обитателях.

— Войдите… — Сандра опять скрылась в пузырьках пены.

— Я бы с удовольствием воспользовался твоим приглашением, но боюсь, оно дано по ошибке, и мне придется скрыть свои естественные желания под маской гордой сдержанности.