— Элтон? — Ее голос превратился в испуганный писк. — Я думала, это Марта. Не входи, не входи!

— Ты действительно не чувствуешь этот рождественский дух, который витает повсюду. Ангельское личико — счастье всех мужчин.

При звуке его насмешливого похихикивания, сердце девушки чуть не выпрыгнуло из груди.

Наступило молчание, несколько мгновений спустя, осторожный стук повторился.

— А лишь зашел сказать, что Софи очень устала и хочет обедать в своей комнате, — в его голосе звучало, плохо скрытое, беспокойство за свою бабушку. — Мы будем обедать только вдвоем, поэтому не затрудняй себя переодеваниями к обеду. Все будет очень просто. О'кей?

Она поняла, что он имеет в виду, но вдруг нелепая мысль о том, как она будет сидеть за великолепным обеденным столом совершенно голая, вызвала улыбку на губах. Почему эта шальная идея пришла ей в голову? Лицо ее пылало.

— Хорошо. Я скоро выйду, — поспешно отозвалась она и поняла, что, в отсутствии Софи, обед пройдет в другой, более интимной обстановке.

Она надела простое голубое платье и маленькие золотые сережки, брызнула духами и задумалась о том, стоит ли укладывать волосы на затылке, но внезапное воспоминание о длинной белой шее Речел и, аккуратно уложенных, блестящих, черных волосах заставило ее отказаться от этого. Она никогда не унизится до борьбы за первый приз или, уж, по крайней мере, не будет это афишировать!

Он ждал ее, сидя в одном из удобных кресел, расставленных в низу лестницы. Увидев, что Сандра спускается вниз, он сразу встал, но его выразительное, даже красивое лицо оставалось непроницаемым.

— Прекрасно выглядишь, дорогая, — мягко заметил он. — Никто не может исправить совершенство, но дополнить его можно, я надеюсь, ты не откажешься носить это.

Он вручил ей маленькую прозрачную коробочку, сквозь стенки которой виднелись сливочно-белые лепестки экзотической орхидеи.

— О, она прекрасна, Эл!

Сандра с благодарностью посмотрела на него, безупречная естественная чистота цветка, тронула что-то в глубине ее души.

— Там было много разных цветов, но мне понравилась эта. Я подумал, что она очень тебе подойдет.

Он достал цветок из коробки, и девушка увидела, что нежнейшие белоснежные лепестки пронизаны нежно-голубыми и золотыми жилками, сходившимися к центру орхидеи, где у основания цвета перемешивались и превращались в нежно-фиолетовые.

— Ее настоящее название невозможно произнести, но еще ее называют «непробудившейся», — его слова прозвучали с большим чувством.

Когда он осторожно прикреплял орхидею к ее платью, его рука случайно коснулась ее груди, и сразу горячая волна прокатилась по телу Сандры. Казалось, он не обращал внимания на ее возбуждение, спокойно закончил, взял прядь ее длинных волос, цвета зрелой пшеницы, и приподнял. Волосы скользнули у него между пальцев и рассыпались по плечам.

— Спасибо.

Она отступила на шаг, ее пальцы нервно касались лепестков орхидеи, она уже не улыбалась, глядя прямо ему в глаза.

Элтон на этот раз был не в смокинге, который он всегда надевал к обеду, а в белом свитере и легких брюках. Этот цвет не только резко контрастировал с загаром и темными волосами, но и подчеркивал его огромный рост. Он выглядел таким могучим и, невероятно, привлекательным. Кровь, бешено, застучала у нее в висках, когда он взял ее за руку и повел в, неярко освещенный, обеденный зал.

Стол был накрыт торжественно, как всегда в Рождество, теплились свечи, сверкало столовое серебро и хрусталь бокалов. Непередаваемое, рождественское настроение, создавали завитки лент и ветки можжевельника, а центр стола был украшен большим букетом из листьев пушистого папоротника и темно-красных роз в красных и зеленых лентах.

— Марта обычно уезжает на Рождество, — сухо заметил Элтон и отодвинул для Сандры стул, давая понять, что прислуживать будет сам. — Тебе налить шерри или вина? Обед подадут минут… — он взглянул на свои золотые часы, — через восемь, если я правильно понимаю распорядок жизни этого дома.

— Шерри, пожалуйста, — она чувствовала себя неуютно и ужасно стеснялась и нервничала. Сегодня Элтон казался другим, и она не понимала почему. Нервы были напряжены настолько, что от любого изменения его голоса, от любого движения, она вздрагивала, как от удара током.

Подавая бокал с шерри, Элтон положил на стол перед ней длинный сверток в золотой бумаге.

— Счастливого Рождества! — Сандра, подняв удивленные глаза, увидела, что он смотрит на нее со странным выражением. Такое лицо у Элтона уже было один или даже два раза. Когда он заметил ее взгляд, оно вновь изменилось.

— Что это? — с некоторым испугом спросила она.

— Открой и посмотри, — казалось, ему было безразлично, какое впечатление произведет его подарок Он, не спеша, обошел стол и сел напротив нее. Его лицо вновь было непроницаемым.

— О, Элтон! Я не могу этого принять!

Девушка не могла оторвать взгляда от тонкой золотой цепочки с кулоном. Это был ювелирный шедевр, похожий на маленькую звезду из изумительных золотых филигранных кружев, обрамляющих искрящийся бриллиант. Это чудо лежало на подушечке из темно-синего бархата и переливалось всеми цветами радуги.