— Ты посмотри, оказывается, уже поздно, — сказал Эван, поднимаясь из глубокого кресла, в котором провел последний час. — Ты, должно быть, утомилась. День был долгий. Я вот только сейчас почувствовал, что по-настоящему устал.

— Я посмотрю, как там Мэтью, — сказала Джейд, поднимаясь со стула и покрепче затягивая пояс халата.

— Я тоже собирался это сделать. — Зевнув, Эван последовал за ней в спальню.

В полумраке комнаты было видно, как Мэтью, откинув одеяло, свернулся калачиком посредине огромной кровати, маленький и беззащитный. Джейд нежно откинула прядь волос с его лба, пощупала кожу — мальчик, к счастью, не горячий. Она накинула на Мэтью одеяло и отошла от постели. Выйдя в полутемный холл, повернулась пожелать Эвану спокойной ночи и… оказалась в его объятиях.

Он крепко прижал ее к себе, и сердце Джейд забилось от взгляда его потемневших глаз. Воздух вокруг них сгустился. А когда его рот жадно нашел ее губы, поцелуй тут же лишил ее остатков разума. Сдерживаемое весь день желание взорвалось в ней фейерверком, и тело моментально откликнулось.

Она почти забыла горячий, пьянящий вкус его поцелуев и то, как легко его рот погружал все ее чувства в хаос. Сердце неистово колотилось, а в голове раздавались тысячи маленьких взрывов. А когда она почувствовала, как его ладони, скользнув под полы халата, нежно обхватили ее грудь, всякие мысли о сопротивлении покинули ее.

Кровь тяжелыми толчками билась в висках Эвана. Видит Бог, он пытался не допустить этого, но слабый запах сирени, преследовавший его все эти дни, разбудил забытые желания, толкнул его к неистовым объятиям и поцелуям. Он не мог спокойно смотреть на ее рот, и теперь соблазнительные губы действовали на него как мощный допинг. Шелковистая тяжесть ее грудей в его ладонях зажигала кровь, а нежный, покорный вздох музыкой прозвучал в его ушах.

Руки Джейд обвились вокруг его шеи, вся дрожа, она прижалась к крепкому возбужденному телу. Почувствовав, как его руки нежно спускают с ее плеч халат, она тихо застонала. Эван не мог насытиться ею, а когда его ладони спустились с гладкой спины на маленькие крепкие ягодицы, почувствовал, что совсем пропал.

Оторвавшись от ее губ, Эван перевел дух, стараясь вернуть остатки самообладания. Колотилось сердце, стучала кровь в висках от страсти, готовой разрушить все. Он медленно выдохнул и, открыв глаза, увидел в глазах Джейд отражение собственного жгучего желания. Вот сейчас подхватить ее на руки и отнести в постель — что могло быть естественнее? Но он чуть ослабил объятия и с трудом произнес:

— Джейд! — (Она уткнулась ему в плечо разгоряченным лицом.) — Ты знаешь, я так хочу тебя, — пробормотал он в ее волосы и замолк, стараясь выровнять дыхание. — Но пока я еще окончательно не сошел с ума, скажи, что ты тоже этого хочешь…

Эти слова подействовали на Джейд как холодный душ. Она всхлипнула и откинулась назад, ужасаясь тому, что только что произошло… Она даже не попыталась сопротивляться своему и его желанию. Вырвавшись из его рук, торопливо запахнула халат и крепко завязала пояс дрожащими пальцами.

— Нет… я этого не хочу, — произнесла она срывающимся голосом, пытаясь скрыть бьющееся в ней желание. Ее истосковавшееся тело требовало удовлетворения, которое мог ей дать только он. Ее явная ложь была слишком очевидной для них обоих. Однако к Джейд уже возвращался разум, который напомнил ей, что однажды она уже проходила по этой дороге. Ей слишком дорого далось понимание того, что одного желания, даже такого страстного, недостаточно и никогда не будет достаточно.

Ей нужно было все!

— Тогда тебе лучше побыстрее уйти отсюда! — вымолвил Эван срывающимся, злым голосом.

Собрав последние силы, Джейд почти бегом кинулась в свою комнату. Главное — не разрыдаться при нем. И лишь захлопнув за собой дверь, она дала волю слезам. Какой же дурой она была, согласившись выйти за Эвана Мэтьесона замуж! И еще большей дурой, решив, что можно жить с ним без любви…

Эван смотрел, как Джейд скрылась за дверью. Выругавшись про себя, он вернулся в гостиную и, яростно запустив руку в волосы, подошел к окну.

Дурак! — ругал он себя, глядя на мигающие внизу огни. Почему ты остановился? Зачем начал задавать дурацкие вопросы? Почему не отнес ее в спальню и не взял то, что она так хотела тебе дать? Потому что она возненавидела бы тебя утром, вот почему! — ответил ему внутренний голос. И потому что сам ты возненавидел бы себя еще больше… Увидеть, проснувшись, ее затравленный взгляд, зная, что воспользовался ее слабостью, — этого тебе не вынести!

Но ругать за все следует только себя. Он еще тогда не должен был отпускать ее, разрывать помолвку. Каким же он был самонадеянным дураком: решал, что для Джейд лучше, даже не спросив ее саму об этом.

Тогда, год назад, он чувствовал, что она несчастна и ее состояние ухудшается с каждым днем. Джейд, конечно, старалась скрывать все, и, когда они были в постели, ее ласки почти убеждали, что все в порядке. Но он явственно ощущал все растущее отчуждение и раздражение. Джейд слишком часто оставалась одна, и он замечал в ее поведении приметы беспокойства и скуки. Эван просто не знал, что делать. Вывод, что им лучше расстаться, пришел сам собой. Она еще почти девочка, ей надо повзрослеть, найти свой путь… И еще он был убежден, что чувствам обоих нужна проверка, что, если это настоящая любовь, их дороги непременно снова пересекутся…