Крис не шутил, я понял это по его взгляду. Он передал мне свое правление, легко и просто, как что-то ненужное, что-то невыносимо тяжелое, но посильное для другого. Я — командир?

На мгновение мне стало так одиноко, как не было никогда за всю жизнь на Остовах. Правитель всегда более одинок, чем его подданные. Может быть, потому, что он не чувствует никого выше себя. Оказывается, это очень важно — чувствовать людей не только рядом с собой, не только ниже тебя, — но и над собой. Оказывается, это очень приятно — знать, что кто-то несет груз твоих сомнений.

Я — командир Островов.

Я не успел до конца оценить эту мысль, не успел перейти от страха к наслаждению. Сквозь оранжевый сумрак, застывший над Островами, я скорее почувствовал, чем увидел приближающиеся фигурки. Их было много — десятка два, и я понял, что помощь пришла не меньше, чем с двух островов. Значит и Рита, и Инга с Олей сумели уговорить наших бывших врагов.

…А потом я спустился вниз, на снег, снова полз вверх, помогая Инге, и все повторял и повторял: «Мы победим, обязательно… Мы победим…»

Руки пришельцу связывали Крис с Тимуром. Связали жестоко, выгнув их так, что инопланетянин пискнул и прошипел: «В этом нет нужности…» Я не вмешивался. Я стоял в стороне и наблюдал. А после спросил:

— У твоих друзей есть оружие?

С руками, загнутыми за спину, пришелец утратил всякое сходство с человеком. Но голос его не менялся, оставаясь таким же механическим и спокойным:

— Оружие есть у всех. Но реактор разрушен, и зарядка излучателей невозможна.

Выдержав паузу, пришелец добавил:

— Готовый к бою излучатель имеется лишь у дежурного пилота. Но в нем лишь десять зарядов. Вы можете пропустить вперед наименее жизнеспособных разумных, на уничтожение которых будет истрачена…

Тимур ударил инопланетянина по голове. По кошмарному подобию лица… Взмахнув руками-крыльями, пришелец удержался на ногах и заявил:

— В этом нет нужности…

— Оставь его, Тим, — коротко приказал я. Взглянул на растерянные лица мальчишек с соседних островов и спросил:

— Ты знаешь, как был уничтожен реактор?

— Да. Взрыв в камере утилизации отходов. Разрушение первого и второго контура теплоносителей. Аварийная остановка реактора. Прекращение синтеза в основном блоке, распада во вспомогательном. После включения защиты группа энергетиков изолирована в секторе запредельной радиации.

Он опять помолчал. И сказал:

— Диверсия продумана с точностью, невозможной для нас. Мое решение о переходе на сторону вас вполне обдуманно. Запуск реактора и зарядка оружия в ближайшие циклы времени невозможны. Ваши разрубатели имеют автономное питание. Следовательно, победители — вы.

Я взглянул на меч. Разрубатель? Вот как вы их называете. Такая же фальшивка, как и все остальное, реагирующая на мысли хозяина и превращающаяся то в оружие, то в деревяшку… Что ж, сегодня вы поработаете вволю.

— Веди, — приказал я пришельцу. — И помни, если обманешь — умрешь первым. Экскурсовод…

Он не пытался нас обмануть. В его логике не было понятий обмана и предательства, их вполне заменяло прекрасное выражение: смена поведения.

Экскурсовод сменил поведение. Он перешел на сторону тех, кто сильнее. На сторону людей.

Вначале мы выбрались из паутины кружевных, решетчатых туннелей, оплетающих купол Полигона. Темные стальные коридоры перешли в облицованные пластиком туннели с неярким оранжевым светом аварийных ламп.

В круглом зале с поблескивающим зеркальным потолком мы наткнулись на трех инопланетян. Они были без плащей, с металлическими предметами на поясах («Оружие. Не заряжено», — пояснил экскурсовод). Кружась вокруг бесформенных, похожих на набитые гнилью мешки, аппаратов, они прикасались к ним тонкими птичьими лапами, которые казались толстыми и сильными из-за кожистых складок, бывших когда-то крыльями.

Вначале ребята просто смотрели на них — танец зачаровывал, внушал невольное уважение к чужому разуму. Но когда на лапах одного из «танцоров» сверкнули когти, Меломан не выдержал:

— Убийцы…

И все бросились вперед. Я едва успел схватить за плечи Ингу, заслонить ее от рвущейся в драку толпы. Прошептал:

— Стой. Тебе это не нужно…

Инга упрямо смотрела мне в глаза:

— Почему? Я не хуже других!

— Лучше. Не смей убивать, Инга!

— Почему? — упрямо переспросила она.