Крутова резко перестала плакать. Плачут от жалости к себе. А почему она должна жалеть такую подлую бабу.

А с Денисом – так это вообще дикость! Он ее клиент – это раз. Ей казалось, что она его любит, это два! Почему это два? Нет, Это есть и раз, и два, и пять! Какая тут любовь, если при первой угрозе она разбежалась врассыпную.

Ольга встала, быстро поправила внешний вид, села за руль и выехала на шоссе… Москва направо!

Ока притормозила и повернула налево.

Жук и Лощинин приехали к гостинице, когда пыль осела, когда зеваки поутихли, а очевидцы разбежались. Менты опоясали площадь перед гостиницей яркой лентой, и сам этот факт производил на публику огромное впечатление. Он означал, что ведется следствие. И не через пень и колоду, а как в лучших американских фильмах.

Перед гостиницей ходили криминалисты и молодые практиканты. Они были с корзинками и очень напоминали грибников… По всем правилам они должны были найти и собрать элементы взрывного устройства.

Гостиница была старой надежной постройки, и кирпичные стены выдержали взрыв. В соседних номерах только тряхануло и на пол посыпалось все, что не крепко держалось… Так что, кроме номера, где жила Ольга Крутова ни жертв, ни разрушений!

Но уж этот конкретный номер превращен в труху.

Жука знали и уважали. Разве мог капитан не пропустить за ограждение своего бывшего начальника…

До гостиничного холла пыль тоже добралась и уже осела на всем – на стареньких диванах, на хрустальной чешской люстре, на стойке, ограждавшей место администратора.

Телефонная трубка валялась на раскрытом журнале учета… Это Ольга после разговора с Лощининым рванулась наверх. А трубку просто отбросила… Так все и было.

Сверху спускалась следственная группа. Сначала появился знакомый патологоанатом с санитаром. Они несли носилки, накрытые простыней. Белой с кровавыми пятнами.

Жук заметил ногу в синих джинсах, в таких же, как у Ольги.

Он подошел поближе и хотел на секунду откинуть простыню, но медик его остановил.

– Не стоит, Юрий Иванович. Она под эпицентром стояла. Все, что выше пояса – всмятку. Вскрытие можно не проводить…

Потом в холле появились местные начальники: прокурор и полковник, который сменил Жука на главном милицейском посту. За ними шли чины поменьше.

У всех на лицах было не только беспокойство, но и гордость – теперь и наш Правдинск стал ареной борьбы с международным терроризмом. Можно будет требовать финансовой подпитки, а то и генеральской должности для шефа Правдинского УВД.

Будущего генерала Жук не стал отвлекать. Он подозвал майора:

– Быстренько, Валера, доложи подробно обстановку… Мне это очень важно.

– Быстренько… Один труп. Неясно кто, но женского пола… Второй пострадавший жив. Репортер с телевидения, Максим Ежов, вылетел в окно, ударился о соседний дом, а жив.

– Он говорить может?

– Не думаю, Юрий Иванович. Врачи навскидку сказали, что контузия, сотрясение, три перелома и неизвестно что внутри. Может, какие разрывы селезенки… Но сказали, что жить будет. Хромать будет, заикаться и шрам через всю щеку, но жить будет!

– Свидетелей опрашивали?

– Попытались по горячим следам, но показания одинаковые: сидим мы, и вдруг как бухнет! И все.

– А администратор что говорит?

– Исчезла она, Юрий Иванович. Все считают, что она и есть основной подозреваемой. Шахидка прибалтийская.

– Почему она?

– Так ее Лайма зовут. А как они там русскоязычных притесняют?

– Значит, ты думаешь, майор, что этуЛайму специально к нам заслали взорвать что-нибудь.

– Я ничего не думаю. Но мысли сами в голову лезут. И не только ко мне… По секрету скажу, что и местное ФСБ подключилось. Они уже сестру Лаймы допрашивают. Тепленькую взяли, прямо с постели…

Наверх подниматься было нечего, а внизу нетерпеливо ждал Лощинин.

Жук сел в машину и попытался спокойно пересказать все, что узнал. Когда говорил про синие джинсы на кровавых носилках, то запнулся и голос стал тоненький, плаксивый.

– Нам, Лев Львович, поминки бы надо устроить. Это сегодня, а завтра будем Докторова карать… Я не кровожадный, но за нашу Ольгу я ему лютую казнь устрою.

– Согласен… Правда, нам надо ее последнее дело выиграть. Надо вытащить Дениса Носова… А Максима в Москве надо лечить. Я лично у Гуркова деньги вышибу.