Когда чиновник уехал, Багрова попыталась развязаться – пустой номер! Тогда она начала кричать – все глухо! А вот когда повернулась в сторону – столбик затрещал. Он уже три года торчал в сырой земле и в нижней части постарел и прогнил… Три наклона вправо, три влево, рывок вперед и – свобода!

Идти со столбиком за спиной было можно, но сложно.

Не так долго сказка сказывается, да долго дело делается… Только через час после привязывания Ирина вышла на большую дорогу.

Редкие машины пролетали мимо, пугаясь ее, как пугала… Больше всего она была похожа на святую Жанну у столба инквизиции. И лишь смущала надпись наверху – «Берегите лес…».

Совершенно неожиданно раздался визг тормозов. Сначала тоненький визг – от штабного фургончика. И сразу же басовый голос – от автобуса, где тяжелый ОМОН… Через секунду к ней бежал Кузькин, раскрывая на ходу нож.

Оковы пали, Ирина забралась в машину, гордо показывая рубцы от веревок… Теперь отряд не просто ехал в Дюкино, а преследовал очень опасного преступника. Штабной микроавтобус пулей летел над дорогой. Скорость была такая, что даже Кузькин не узнал во встречной машине свой любимый «Форд».

А Муромцев заметил кавалькаду. Знакомая парочка – черный фургончик с антеннами и серый автобус с зашторенными окнами… Узнать-то их Паша узнал, но реагировать не торопился.

Проще всего ткнуть кнопку сотового телефона и сообщить Потемкину, что корона в багажнике Форда. Но хотелось сделать это ярко – с помпой, с форсом!

Он покурил на обочине, сел в машину и развернулся. Назад, в Дюкино!..

«Форд» вскарабкался на последний косогор, с которого была видна вся деревня, река Чурка и болота за ней… И с этой командной высоты Муромцев понял, что прямой захват Пугина не прошел… Вокруг дома Евдокии бегал пятнистый ОМОН, по огородам на поляны вдоль речного берега выскочила серенькая девятка, а штабной фургончик несся по пыльной улочке, пытаясь первым ворваться на гнилой мост, ведущий к болотам, на другой берег речки.

Паша вздохнул и направил «Форд» в ту же точку – раз все к мосту, значит нам туда дорога… У Муромцева не было шансов успеть первым. Но зато он ехал по верхней дороге, видя, как развиваются события.

Первой проскочила мост серая девятка. Она пролетела сто метров по грунтовке и свернула к болотам. Поковыляв по зеленым бугоркам, машина носом нырнула в болотную жижу. Из нее выскочили двое – мужчина с сумкой и лопатой, а еще молодая женщина в светлом платье и болотных сапогах. Они прыгали по кочкам, стараясь не угодить в трясину.

Вторым форсировал реку черный фургончик… Третьим проехал гнилой мост Паша на «Форде».

Погоня шла вяло – с кочки на кочку скакали робко. И долго стояли столбиком, как зайчики у деда Мазая… А кому охота утопнуть в болотной жиже? Это же не море в Гаграх и не Лазурный берег…

Чем дальше, тем болото становилось зловещей. Мутные зеленоватые озерки ухали, чавкали и воняли.

Кузькин, бежавший первым, обнажил ствол и заорал: «Стой! Стрелять буду»… Обычная фраза, а Пугин страшно обиделся. Он развернул платок из козьего пуха, отбросил его в сторону и поднял корону над головой. Она засверкала над болотом, как жемчужина в навозной куче.

Константин Федорович был авантюрист и любил эффекты. Он медленно занес руку с короной над трясиной и начал сверлить Кузькина глазами:

– Стреляйте, гражданин сыщик… Вы не боитесь, что вся вина ляжет на вас?

Пока Пугин проделывал все это, Ирина успела прошмыгнуть другим путем. Она оказалась с другой стороны и пройти мимо нее было нельзя.

За день у Багровой накопилось столько злости, что сломать ее было невозможно. Можно стрелять в нее, можно топить, но не преодолеть!

Пугин все это понял… Двумя пальчиками он вытащил из кармана пистолет Ирины и бросил его в топь болота. Жижа чавкнула, ряска кругами расступилась, а потом сомкнулась. И будто бы ничего и не было… Потом он проделал ту же комбинацию со своим пистолетом – эффект аналогичный.

Стало ясно, что сейчас он расправится с реликвией… Логика простая: нет трупа – нет убийства, а нет короны – нет и ее кражи!

Кузькин заорал японским самураем и бросился вперед, не разбирая кочек… Поздно! Пугин подбросил диск с бриллиантами. Он сверкнул в полуденном солнце и плюхнулся в жижу с ряской.

Корона тонула долго, но основательно. Все чувствовали, как ее засасывает все глубже и глубже…

Наручники на Пугина надели уже на сухом месте, там, где начиналась проселочная дорога.

И первым делом Паша вытащил из багажника коробку киевского торта, открыл ее и заорал: «Почтенная публика, прошу минутку внимания»!

Все были подавлены, но по тону быстро поняли, что Муромцев скажет сейчас что-то очень важное.

– Смотрите сюда! Перед вами старинная и очень ценная вещь – это корона императрицы Елизаветы Петровны… Недавно умельцы сделали с нее дубликат. И только что на ваших глазах гражданин Пугин утопил эту дешевую копию… А вот эта настоящая корона. Это та, которую из музея украли! Ура!!!