— Надеюсь, что подсказка найдется. Шеридан, вас прервали.

— С яйцами в полете, — прошептал Хардвик.

— Ничего страшного, — отозвался Клайн с улыбкой, говорящей: «Я что угодно оберну в свою пользу». — По правде говоря, я предпочитаю не говорить, а слушать — особенно когда речь о новостях с места событий. Чем лучше я понимаю проблему, тем больше я могу помочь.

— Как скажете, Шеридан. Хардвик, раз уж вы привлекли всеобщее внимание, поделитесь с нами остальными подробностями — вкратце, если можно. Окружной прокурор щедро уделяет нам свое время, но у него есть другие дела, это следует учитывать.

— Ладно, ребята, вы слышали, что он сказал. Вот краткая версия, повторять не буду. Не отвлекайтесь и не задавайте дурацких вопросов. Значит, слушайте…

— Прошу прощенья! — Родригес поднял обе руки. — Я не хочу, чтобы у кого-то сложилось впечатление, что нельзя задавать вопросы.

— Это так, фигура речи, сэр. Просто не хочу занимать слишком много времени у окружного прокурора. — Почтительность, с которой это было сказано, была избыточна ровно настолько, чтобы сарказм не ускользнул от адресата, но придраться было не к чему.

— Ладно, ладно. — Родригес нетерпеливо отмахнулся. — Продолжайте.

Хардвик начал перечислять имеющиеся данные:

— За три-четыре недели, предшествовавшие убийству, жертва получила несколько писем угрожающего характера и два телефонных звонка, один из которых был принят и записан секретарем, а другой принят и записан жертвой. Каждый из вас получит копии. Супруга жертвы, Кассандра, она же Кадди, сообщает, что в ночь убийства их с супругом в районе часа разбудил телефонный звонок от абонента, повесившего трубку.

Родригес открыл было рот, но Хардвик тут же ответил на предполагавшийся вопрос:

— Мы уже связались с телефонной компанией, чтобы отследить источники звонка в ночь убийства и двух предыдущих звонков. Однако, учитывая тщательность, с которой было спланировано преступление, я удивлюсь, если эти звонки удастся проследить.

— Это мы посмотрим, — сказал Родригес.

Гурни про себя решил, что для капитана важнее всего показать: он способен контролировать любую ситуацию или разговор, в котором принимает участие.

— Да, сэр, — произнес Хардвик с той же двусмысленной почтительностью. — В общем, пару минут спустя их потревожили звуки, раздававшиеся неподалеку от дома. Супруга жертвы описывает эти звуки как верещание животных. Когда я допрашивал ее второй раз, она предположила, что это могли быть еноты. Ее муж спустился, чтобы проверить, что происходит.

Через минуту она услышала то, что описывает как приглушенный хлопок, и вскоре после этого сама отправилась на разведку. Она обнаружила супруга лежащим на террасе сразу за задней дверью. Из ран на его шее вытекла большая лужа крови. Она закричала — по крайней мере, ей помнится, что она закричала, — и попыталась остановить кровь, но не смогла, после чего побежала назад в дом и позвонила 911.

— Вы не в курсе, она не изменила положение тела, когда пыталась остановить кровь? — В исполнении Родригеса вопрос прозвучал как ловушка.

— Она говорит, что не помнит.

Родригес смерил его скептическим взглядом.

— Я ей верю, — сказал Хардвик.

Родригес пожал плечами, обозначая недоверие к любому чужому мнению. Хардвик посмотрел на свои записи и продолжил повествование:

— Полиция Пиона прибыла на место первой, затем приехала машина из управления шерифа, затем прибыл полицейский Кальвин Максон из местного управления. В бюро расследований позвонили в 1:56 ночи. Я прибыл на место в 2:20, а медицинский эксперт прибыл в 3:25.

— Кстати, раз вы упомянули Трэшера, — сердито сказал Родригес, — он кому-нибудь звонил сказать, что опоздает?

Гурни рассматривал лица сидящих за столом. По-видимому, все они настолько привыкли к фамилии медицинского эксперта, что она никому уже не казалась странной. На вопрос также никто не отреагировал — что, судя по всему, означало, что эксперт всегда опаздывал. Родригес с негодованием уставился на входную дверь, через которую Трэшер должен был войти десять минут назад.

И тут, словно нарочно дождавшись момента, когда терпение капитана подойдет к концу, в комнату зашел долговязый мужчина с портфелем под мышкой и стаканом кофе навынос. Он закончил начатое за дверью и никем не услышанное предложение:

— …стройка, работают люди. Видите ли! Знаки повсюду расставили. — Он поочередно улыбнулся сидящим за столом. — То, что они «работают», выражается в том, что они стоят без дела и ковыряют в носу. Куда уж без этого. А чтобы действительно копали или дорогу мостили — какое там. Я ничего такого не видел. Толпа некомпетентных придурков просто взяла и перегородила дорогу! — Он взглянул на Родригеса сквозь очки, криво сидящие на носу. — Полиция небось тут бессильна, да, капитан?