Утром 26-го управление армии вновь двинулось на восток и расположилось в Замковом лесу северо-восточнее Волковыска. При перебазировании оперативный отдел, в котором в тот момент находился командующий, подвергся нападению переодетых в советскую форму диверсантов. Днем 26 июня значительные силы уже обычной германской пехоты при поддержке нескольких танков атаковали штаб. Атаку удалось отразить, после чего силами штабной охраны была занята оборона в районе кирпичного завода у Шведской горы. К вечеру завязался бой на западной окраине Волковыска, противника с трудом сдерживали остатки отошедших к городу подразделений. Снова началась ожесточенная бомбежка расположения штаба армии, в котором скопилось множество раненых и автотранспорта без горючего. А. М. Олейник вспоминал: «Замковый лес был переполнен военнослужащими, которые при виде транспорта пожелали им воспользоваться и начали собираться возле автомобиля. Западнее леса на высоком железнодорожном полотне, в 1000–1500 метрах, безжизненно стояли товарные вагоны, ничем не примечательные. Но вдруг в мгновение вагоны ожили — преобразовались в бронепоезд врага. Орудийные снаряды бронепоезда накрыли осколками многих нерасторопных солдат».

К 27 июня штаб 10-й армии оказался в окружении. Из разрозненных военнослужащих формировались отряды и тут же бросались в бой. На подступах к Замковому лесу были оборудованы инженерные заграждения. Руководил устройством заграждений генерал Д. М. Карбышев. После полудня на КП армии вновь было совершено нападение. На этот раз поднялась паника, которую офицерам штаба с трудом удалось прекратить. К вечеру 27 июня стало известно, что передовые части вермахта находятся на подступах к Минску. Тогда командарм К. Д. Голубев принял решение об отходе на восток, но все пути оказались отрезанными и блокированными противником. Какое-то время вместе со штабом армии находилось и управление 5-го стрелкового корпуса. В ночь на 28-е штарм оставил Волковыск и двинулся по проселочной дороге на Деречин.

28 июня разведка установила, что переправы через реку Щара уже захвачены немцами. Исправив в устье Щары старый мост, не обозначенный на картах, группа генерала Голубева вечером 29 июня подошла к станции Выгода, утром 30-го она находилась в районе деревни Соловичи. Впереди была рокада Столбцы — Несвиж, по которой сплошным потоком двигались колонны немецких войск.

Один из переходов колонны штаба армии должен был пролегать в направлении станций Выгода — Городея. В голове колонны находились два мотоцикла с пулеметами, бронемашина, грузовик с пограничниками. В броневике ехал генерал П. И. Ляпин, в грузовике, рядом с водителем, — начальник оперативного отдела штарма полковник С. А. Маркушевич. За этой группой — командарм К. Д. Голубев с несколькими штабными командирами и усиленным взводом пограничников. За ними — на расстоянии 1–2 км — основная часть колонны: работники управления, медсанбат с ранеными и больными, хозчасть. Возглавлял ее начальник артиллерии армии М. М. Барсуков. В одной из двух исправных легковушек должны были ехать Д. М. Карбышев с полковником П. Ф. Сухаревичем. С флангов и тыла штабную колонну охраняли батальон охраны штарма и механизированный отряд (4 танка и 3 бронемашины).

В какое-то время колонна ночью проходила через железнодорожную магистраль Барановичи — Минск. После пересечения рокады авангард остановился, чтобы подождать основную группу. Но за спиной вспыхнула перестрелка. На разведку Ляпиным были посланы старшина-мотоциклист, а затем — лейтенант. Вернувшись, он доложил, что на большаке за железной дорогой валяется наша перевернутая строевая полуторка и стоит подбитый немецкий танк с порванной гусеницей. Штабная колонна исчезла. Это свидетельство начопера Маркушевича. После реконструкции событие может выглядеть так.

Не доезжая до шоссе Барановичи — Минск, группа Голубева столкнулась с отрядом немецкой мотопехоты. Крытые брезентом машины шли с зажженными фарами в сторону Минска. Их сопровождали танки. Боевое охранение заметило в темноте слева в поле недалеко от развилки силуэты машин, в небо взлетели гирлянды осветительных ракет. Голубев, уповая на внезапность, приказал открыть огонь из всех видов оружия и прорываться вперед. Один танк был подбит, но машина с бойцами-пограничниками, подбитая очередью из крупнокалиберного пулемета, потеряла управление и перевернулась. Бронемашина с командармом прорвалась через вражескую цепь и под утро очутилась в лесу возле деревни Крутой Берег.

На рассвете к Ляпину присоединилось несколько машин из основной колонны. В них были бригадный комиссар Иванов, инструктор политотдела старший батальонный комиссар Ухарев, старший политрук Трофимчук. Иванов, как исполняющий обязанности ЧВС армии, сообщил приказ командарма: следовать по ранее утвержденному маршруту, в случае необходимости выбирать маршрут самостоятельно. Им повезло: они успели проскочить в брешь, пробитую отрядом Голубева. Остальная часть управления армии была атакована немцами при поддержке танков. Когда рассвело, немцы вызвали авиацию. Одна за другой вспыхивали машины, от разлившегося горящего бензина загорались кусты и деревья. Зажатые в небольшом лесном массиве в кольцо штабники несли большие потери, все меньше становилось патронов. Генерал М. М. Барсуков поручил Д. М. Карбышеву вывести личный состав из горящего леса. Сам он с группой бойцов и командиров остался прикрывать их отход. Карбышев и Сухаревич нашли в лесу обходную дорогу и по ней вывели оставшихся в живых работников управления армии. М. М. Барсуков со своими людьми вышел к деревне Крутой Берег, где встретился с Голубевым. Однако отряд Карбышева при еще одной попытке перейти через рокаду Столбцы — Несвиж и догнать их попал в устроенную во ржи засаду. После нескольких часов тяжелого боя части советских военнослужащих, в том числе Д. М. Карбышеву и П. Ф. Сухаревичу, удалось поодиночке пересечь шоссе и уйти дальше на восток. Много семей штабных работников 10-й армии впоследствии получило извещения с коротким «пропал без вести».

Позднее пути К. Д. Голубева пересеклись с маршрутом, по которому к линии фронта двигались «зеленые фуражки». Бывший начальник 86-го Августовского погранотряда полковник Г. К. Здорный вспоминал, что основная группа отряда, в которой находилось все его командование и Боевое Знамя, в один из дней обошла г. Барановичи. На хуторе примерно в 30 км от м. Мир к ней присоединилась и следовала до выхода из окружения небольшая группа командиров 10-й армии во главе с ее командующим. Около недели с ними шел и генерал-лейтенант Д. М. Карбышев, который затем из-за непонятных разногласий относительно пути следования оставил отряд и пошел своим маршрутом вместе с начальником инженерного отдела штаба 10-й армии полковником П. Ф. Сухаревичем. Так вдвоем они и попали во вражеский плен. Управление 5-го корпуса из окружения тоже не вышло.

Управление 3-й армии выступило из Гродно внушительной, громоздкой колонной. Радист 942-го батальона связи Г. С. Котелевец вспоминал: «Я не был в боевой пехотной, танковой, артиллерийской части, а ездил, петлял в гигантской автоколонне, состоявшей из штаба армии, редакции ее газеты („Боевое Знамя“. — Д. Е.), армейских батальонов: саперного, инженерного, связи, нескольких автобатов, медсанбатов и т. п. Наш ОБС не только никаких легких (по веткам и калиткам), но и прочих линий связи не тянул и ни с дивизиями, ни с корпусами, ни с округом (фронтом) в Минске связи ни разу не имел… Я до сих пор удивляюсь, отчего не было радиосвязи: ни из Минска, ни от нас. В батальоне были армейские радиостанции 11 АК. Ездили, да и то плохо, офицеры связи. Вообще, управления не было никакого.