В течение всего дня 23 июня продолжала ухудшаться обстановка на флангах группировки. 4-я армия, выполняя приказ командования фронта, попыталась утром перейти в наступление с целью восстановить положение в районе Бреста. Не достигнув никаких мало-мальски серьезных успехов, войска снова понесли большие потери, перемешались и, в значительной степени утратив боеспособность, начали отход еще дальше на северо-восток и восток. Лишь наступление частей 75-й дивизии к югу от Бреста имело некоторый успех, но 4-я танковая дивизия, фактически уже находящаяся в ее тылу, в бой с ней не вступала; воспользовавшись тем, что участок севернее Малориты никем не прикрыт, ее передовой отряд продвинулся по шоссе Малорита — Кобрин и вступил в бой со сводным отрядом подполковника Маневича. 115-й стрелковый полк продолжал успешно обороняться у д. Ласки вплоть до 25 июня; остатки 235-го артполка при подходе к д. Збураж были обстреляны из стрелкового оружия, вслед: за этим налетела авиация. Застигнутые на проходящей через болото дороге, артиллеристы снова понесли большие потери и лишились всего обоза. Разбив последними снарядами железнодорожный мост через канал Малорита, они были вынуждены вывести из строя орудия и средства тяги [330] . В. Е. Козловский вспоминал: «Сняли с пушек замки, забили стволы землей. Из тягачей „Комсомолец“ взяли горючее для автомобилей и двинулись на восток, а потом замаскировались в лесу. Таким образом, мы шли долго, попадая из окружения в окружение…» [331] .

В центре армейского участка 30-я танковая дивизия вместе с 226-м полком 205-й мотодивизии атаковала противника с рубежа Видомля — Жабинка, но подверглась двум массированным налетам бомбардировщиков, сама была контратакована и после того, как ее от Каменца обошла 17-я танковая дивизия, к 07:З0 откатилась к Пружанам. Был отсечен и остался в тылу противника 2-й батальон 60-го полка, но его командир старший лейтенант М. Г. Матюхин сумел прорваться и вывести свое подразделение на Пружаны. Отход дивизии прикрывал 4-й батальон 61-го ТП. Здесь впервые на Западном фронте капитан Ф. И. Лысенко применил ранее не существовавший тактический прием, ибо считалось, что бронетанковые войска существуют только для наступления и контратак. Лысенко же решил сдерживать продвижение противника без активного соприкосновения — действиями из засад. Обстрелы из лесных массивов, из-за строений и прочих укрытий вынуждали немцев развертывать боевой порядок из походных колонн, за это время батальон Лысенко отходил на следующий рубеж.

Как вспоминал полковник Н. Н. Болотов, в течение нескольких часов дивизия вела тяжелые бои в районе Пружан. Немцы атаковали Пружаны с нескольких направлений. 18-я ТД связала боем 30-ю дивизию, а 17-я ТД обошла местечко с севера и нанесла удар с тыла. В ходе ожесточенного короткого боя Пружаны были захвачены, а остатки 30-й ТД и подразделения 226-го мотополка к 09:30 отошли на рубеж Куклин, Линево. Общие потери составили до 60 танков, в строю осталось 80 машин. С этого рубежа танкисты по приказу начальника штаба армии Л. М. Сандалова контратаковали противника с целью вернуть Пружаны. Им удалось отбить восточную часть Пружан, на улицах местечка осталось до двадцати подбитых немецких танков. Бои с переменным успехом продолжались до 20 часов, был вторично ранен и выбыл из строя комбат-1 майор М. А. Бандурко. Когда дивизия подверглась удару со стороны Запруд по своему левому флангу, она вынуждена была отойти на восток, в сторону Селец; в прикрытии снова был оставлен батальон капитана Лысенко. В Оранчицах танкисты заправили технику на 930-м окружном складе ГСМ, после чего по приказу полковника С. И. Богданова склад был взорван.

В течение ночи на 23 июня у сожженного моста через Мухавец в 18 км восточнее Бреста собрался весь 6-й танковый полк дивизии В. Моделя, мотопехота осталась далеко позади. Так как понтонный мост саперного батальона возле Окчина (к северо-западу от Страдичей) снова был разрушен, переправляться через Буг можно было только в Кодене. Генерал Модель с оперативной группой штаба следовал за передовыми частями дивизии, требуя ускорить продвижение. Продвижение шло медленно, то и дело возникали заторы при обстрелах проходящих колонн от южных окраин Бреста. Еще до полуночи 1-я рота 39-го саперного батальона (командир — гауптман Калькбреннер) начала наводку 16-тонного моста, к утру работы были закончены. Около 5 часов прибыла колонна автозаправщиков, в 6 часов авангард 3-й ТД начал движение на Кобрин.

22-я танковая дивизия, отошедшая к Жабинке, участия в контрударе 4-й армии не принимала, поэтому в первой половине дня 23 июня понесла заметно меньшие потери. В 8 часов утра в ее боевые порядки въехала легковая машина советского производства. Сидевшие в ней попытались скрыться, но снаряд танковой пушки пробил М-1 насквозь и взорвался позади нее. В захваченной немцами «эмке» находилось четверо разведчиков. На допросе они показали, что их дивизия уже движется в обход Жабинки на Пружаны, батальон же, в котором они служат, отдельным отрядом прикрывает ее правый фланг. Взятые в плен немцы уже не могли предупредить свое командование, и вскоре с запада показалась двигавшаяся походным порядком часть на автомашинах; судя по всему, батальон не только имел задачу по фланговому обеспечению, но и должен был овладеть мостом через Мухавец в Жабинке. Задача по его разгрому была поставлена 43-му танковому полку. Поскольку командир — подполковник Е. И. Жаров был ранен, его заменил командир 1-го батальона 44-го ТП капитан Н. Н. Дмитрук. Вражеский батальон был взят в «клещи» и расстрелян артогнем, после чего последовала танковая контратака. Противник был наголову разгромлен, а когда бронетехника уже покинула место боя и была замаскирована, налетело несколько эскадрилий «юнкерсов» и, не разобравшись, начали ожесточенно бомбить остатки своего же батальона. Потом они взялись и за 22-ю дивизию, которая была беспомощна перед авиацией.

До 16 часов советская дивизия сдерживала натиск превосходящих сил, но все же была вынуждена оставить Жабинку и отходить на Кобрин. Разведка принесла невеселую весть: совершив обходной маневр, противник взял Кобрин. Как оказалось, после полудня шедший в авангарде 3-й батальон 6-го ТП противника атаковал оборонявшие западную часть города подразделения 28-го корпуса. В ходе недолгого жестокого боя сопротивление было сломлено, были сожжены все советские бронемашины, артиллерия подавила огонь пулеметов, который велся из каменных строений. 921-й окружной склад ГСМ успели взорвать. Кроме танкистов, в бою приняла участие боевая группа майора фон Корвин-Версбицки (3-й мотоциклетный батальон и 1-й разведбатальон). Мотоциклисты атакой через центр Кобрина овладели мостом через Днепровско-Бугский канал, потеряв 17 человек. Танки устремились по Варшавскому шоссе, но на канале Мухавец были остановлены 721-м полком (командир — подполковник А. Г. Карапетян) 205-й мотодивизии 14-го мехкорпуса. Все попытки прорваться за канал и смять полк успеха не имели. Мотострелки стояли насмерть, не раз переходили в контратаки. Только за первый час боя немцы потеряли пятнадцать танков и до ста солдат. К вечеру атаки прекратились: германцы эвакуировали подбитые машины и закрепились на достигнутом рубеже.

В результате взятия Кобрина 6-я стрелковая дивизия 28-го корпуса была рассечена на две части. Подразделения пехоты с дивизионом 204-го ГАП, возглавляемые командиром дивизии полковником М. А. Попсуй-Шапко и начальником штаба полковником А. М. Игнатовым, отходили на Дрогичин, Пинск; начальник политотдела полковой комиссар М. Н. Бутин возглавил остатки штаба дивизии, спецчастей и тыловых подразделений, а также 84-го и 333-го стрелковых полков, отходивших вдоль Варшавского шоссе.

Как старший по званию и должности, командир 22-й танковой дивизии принял решение: в 16 часов отойти, обойдя Кобрин через аэродром 123-го истребительного полка у села Именин, и выйти на шоссе Брест — Барановичи. Для прикрытия танков полковник Ф. А. Осташенко оставил батальон капитана Лукашенко, а с остальными людьми начал движение. Через 30–40 минут двинулись на восток и подразделения 22-й ТД. На марше колонна техники была атакована пятью истребителями Ме-109. Их огонь не причинил вреда танкам, но сидевшие на броне пехотинцы понесли потери. Пройдя опустевший, усеянный воронками и остовами сгоревших самолетов аэродром, танки двинулись по проселку через Именин. Первым в походной колонне был головной дозор, за ним — 4-й батальон 43-го ТП (командир — капитан Н. А. Бойцов) и 1-й батальон того же полка, за ними — остальные подразделения. В машине капитана М. И. Кудрявцева находился командир 44-го полка майор И. Д. Квасс. Здесь дивизия была вновь атакована авиацией, с фронта развернутым боевым порядком на нее рванулись танки. 22-я вновь развернулась для боя. По мнению И. В. Кононова, бой между Именином и Буховичами был одним из самых жестоких на всем брестском направлении. В нем приняли личное участие не только командиры полков и батальонов, но и сам командир дивизии. При таране генерал-майор танковых войск В. П. Пуганов погиб, в командование остатками соединения вступил его заместитель по строевой части полковник И. В. Кононов. В ходе столкновения понес серьезный урон также и отряд полковника Ф. А. Осташенко. Погибли за Родину десятки красноармейцев и младших командиров, получил тяжелое ранение и выбыл из строя секретарь дивизионной парткомиссии батальонный комиссар Д. А. Нелепа.

В боевом пути 3-й танковой дивизии этот бой описан до неприличия лаконично. Если на какие-то малозначительные эпизоды 22 июня автор тратит весьма «много букв», то здесь все умещается в несколько строк. В 16:40 1-й батальон после прохождения через Кобрин неожиданно столкнулся у Буховичей с советскими танками, которые «вырвались внезапно из близлежащего леса и взяли под обстрел немецкие колонны». Командир батальона майор Шмидт-Отт немедленно развернул свои подразделения и в завязавшемся бою уничтожил 36 машин типа Т-26, при этом только 2-й роте (командир — обер-лейтенант Бюхтенкирх) удалось подбить 12 боевых машин. О том, что было дальше, нет ни слова.