— Венди, я так не считаю, — торопливо заверил он. — Никто и ничто не могло нарушить узы, связывавшие нас с дедом. Это было неповторимо. Так же, как неповторимо то, что связывало с дедом тебя.

Да, верно. Совершенно неповторимо. Никто не смог бы понять, что это для нее значило. Поэтому она была обязана отнестись к внуку Винсента с максимальной объективностью.

— Вы могли ревновать, — предположила Венди, все еще не уверенная в его чувствах.

— Нет. Я не так жаден, Венди. Дед любил многих людей. Но это не уменьшало его привязанности ко мне.

Он говорил так искренне, так разумно… но поступал по-другому.

— Тогда почему вы так отнеслись ко мне? — резко спросила Венди, глядя ему прямо в глаза.

На его лице появилась гримаса стыда и вины.

— Я был огорчен тем, что так долго не видел деда. Его смерть заставила меня почувствовать себя обманутым. А когда я приехал домой, ты действительно выглядела узурпаторшей, вела себя как хозяйка дома и прислуга выполняла твои указания. Венди, я просто не был готов к увиденному и вышел из себя. Мне очень жаль, что ты стала жертвой этого недовольства.

Жертвой… козлом отпущения. Да, это можно понять. Но легче ей от этого не стало.

— Все в прошлом, Венди, — заверил Нор, умоляя ее глазами о прощении. — Хочешь верь, хочешь не верь, но это правда.

Хотелось бы поверить.

— Винсент просил… он взял с меня обещание… попробовать. Я имею в виду, постараться, чтобы вы мне понравились. Не замыкаться. Он знал… понимал… что я привыкла дичиться людей.

— Как жаль, что он не успел сказать это мне! — грустно произнес Нор. — Это бы все изменило, Венди. Мне искренне жаль. Произошло недоразумение.

— Мне тоже жаль, Нор. Потому что теперь я вам не доверяю. Я бы ушла отсюда сегодня же… если бы не правнук Винсента. Наверное, будет несправедливо, если я не воспользуюсь шансом убедиться, что мы можем жить… дружно.

— Можно кое-что предложить тебе?

Она кивнула, не зная, чего ждать.

— Давай на время уедем отсюда. Лучше всего люди узнают друг друга во время путешествий. Я хочу проложить туристский маршрут по Европе, так что для меня это будет деловая поездка. — Вдруг он усмехнулся, в глазах заплясали лукавые искорки. — Если захочешь, можешь сопровождать меня в качестве няни и выполнять те же функции, которые выполняла при моем деде.

Венди невольно фыркнула. Насмешила ли ее абсурдность этой идеи или то была истерическая реакция на неожиданный спад напряжения? Она покачала головой, слишком уставшая, чтобы разбираться в таких тонкостях.

— Клянусь, я ни к чему не буду тебя принуждать, — продолжил Нор, стараясь быть как можно убедительнее. — Отдельные комнаты. И оплаченный обратный билет, так что ты сможешь оставить меня в любой момент.

Путешествие в Европу… Фантастика, подумала она. Но очень соблазнительно. Винсент много рассказывал о тамошних красотах.

— Венди, тебе нужно вырваться отсюда. Если ты захочешь оставить «Рокхилл», так будет легче. Это позволит не слишком огорчить Бартлетта и всех остальных. Думаю, они будут рады, если я возьму тебя с собой.

Тут он прав, иронически подумала Венди. Но все равно… Это исключено.

— Я буду заботиться о тебе, Венди, — не отставал Нор. — Если ты получишь шанс узнать меня с лучшей стороны, это позволит нам определить будущее, верно?

Его страстная речь звучит так убедительно… Сердце Венди болезненно забилось.

— Это… это хорошее предложение, Нор. Я бы попыталась, но это невозможно.

— Почему? — нахмурился он.

Она вспыхнула, не в силах объяснить сложившуюся ситуацию. Нор и не догадывается о ее трудностях.

— Кроме банковского счета, который открыл на мое имя бухгалтер Винсента, чтобы было куда перечислять мое жалованье, мне нечем доказать, кто я такая. Винсент и мистер Уильямс поручились за меня в банке, потому что у меня нет никаких документов, удостоверяющих личность. Но для паспорта этого будет недостаточно.

— У тебя есть свидетельство о рождении…

— Нет у меня свидетельства. Только копия, не имеющая юридической силы. Однажды на основании этой копии я пыталась получить настоящее свидетельство о рождении, но секретарь потребовал от меня сведений, которых я не знаю, — призналась она. — А искать их без толку. Теперь никто ничего не подтвердит. Наверное, меня вообще нигде не регистрировали.

Венди отвернулась и посмотрела на бухту, снова переживая беспомощное чувство человека, у которого нет и никогда не было корней. Я — плавучий обломок, подумала она, но, по крайней мере, умею плавать. Это лучше, чем тонуть в безнадежности.