— Что ж, — сказала она, — тогда заходите в «Пять очков» выпить, послушать музыку или зачем угодно и когда угодно.

Она стряхнула с сигареты пепел, откинула назад блестящие рыжие волосы и лениво пошла прочь. Коко спрыгнул на пол, и Квиллер сказал:

— Благодарю. Ты молодец! Скажи-ка, что бы для тебя сделать? Я накрошу несколько копченых устриц и добавлю их к мясному хлебцу.

Обе кошки принялись за экзотическое блюдо и повытаскивали устриц, упорно пренебрегая мясным хлебцем.

— Кошки! — сказал Квиллер. — Вам не победить!

За собственным, своим завтраком он съел ветчину в тесте с сырным соусом, а потом тресковые биточки с яичницей. По позднему времени занят оказался только один столик — семьей, остановившейся в «Двух очках»: папа, мама, мальчик на высоком стульчике и малышка, которую привлекли Квиллеровы усы. Когда он неосторожно встретился с ней глазами, она сползла со своего стульчика и подковыляла к его столу, предлагая ему кусочек частично уже изжеванного тоста.

— Сандра, не беспокой дядю, — сказал её отец.

— Она очень дружелюбная, — сказала её мать.

Квиллер внутренне взвыл. Он чувствовал себя осаждённым: капризные кошки, бренчащие соседки-пианистки, а теперь ещё и общительные младенцы! Когда он вернулся в «Четыре очка», пианистка исполняла гаммы и упражнения для пальцев — монотонный концерт, который мешал сосредоточиться на чтении или письме. Наконец наступила тишина, и Квиллер испытал настоящее облегчение. И тут же раздался стук в дверь. Он в раздражении бросился открывать.

— Доброе утро, Квилл, — сказал Ник Бамба. Он вёл за руки двоих из своего выводка. — Амуретта хочет посмотреть на твоих кисок, а это Ясон, который только что окончил первый класс. Он у нас вице-президент по корзинкам для бумаг и мусорным бачкам.

— Мы проходили про индейцев, про птенцов и про камбузы, — сказал светловолосый мальчик. — Они жили в фигвамах с дыркой для дыма.

— А как чувствует себя нынче утром будущая мадам президент?

— Два в апреле, — сказала она и бросилась за Юм-Юм, которая улизнула от неё под диван. Коко взирал на всю эту суету с надменным неодобрением.

— Киски робкие, — сказал Ник. — Но теперь ты на них посмотрела и можешь катиться домой. Ясон, уведи сестричку. Мистеру Квиллеру и мне есть что обсудить.

— Ух-хо-ху-ха! — проорал Ясон. Схватил сестру за руку, и оба потащились по дорожке. Амуретта с тоской оглядывалась.

Ник протянул Квиллеру пластиковый мешок.

— Здесь несколько груш, Квилл. Я купил на распродаже целый бушель, но есть их надо немедленно.

— Спасибо. На крыльце посидим?

— Лучше внутри. Воздух сегодня поутру тихий, и голоса далеко разносятся. Ты уже был в центре? Пикетчики прибыли на первом же пароме и опять маршируют. Не хотят, чтобы остров от комаров опрыскивали.

— Что ты думаешь о выстреле в туриста?

— Шериф сваливает всё на шальную пулю. В этом он весь! Так что у тебя, Квилл?

— Я завёл тайного агента, который может действовать изнутри. На мой взгляд, аборигены настроены крайне враждебно. Они не наносят прямых ударов, но они повсюду, ими кишит весь курорт: поварята, слуги, мойщики посуды, рабочие дока, мастера на все руки и куча тех, о которых мы и не знаем. Они молчаливы, они таинственны, я уверен, что твои наружные ступеньки были в полном порядке, пока один из этих молчаливых островитян не приложил к ним руку, — может, вытащил под покровом темноты несколько гвоздей. К несчастью, у меня нет доказательств… Есть какие-нибудь новости с птицефермы в Локмастере?

— Это расследование заглохло, — сказал Ник. — Никто не умер, все хотят об этом поскорее забыть. Отравления не такая уж редкость.

— А как отреагирует на вчерашний выстрел Эксбридж?

— Это не для печати, Квилл, но он проталкивает запрещение охоты на острове. Ружейная пальба, говорит он, нервирует туристов, особенно тех, что из больших городов.

— Пикетчики горой встанут за старые добрые обычаи, — сказал Квиллер. — Кролик — основной продукт питания островитян и краеугольный камень их экономики.

— Хочешь ещё кое-что по секрету? Дон хочет, чтобы округ заасфальтировал прибрежные дороги и сделал из них одну кольцевую, пробив туннели в дюнах.

— Экологи, знаешь ли, сверхчувствительны к песчаным дюнам. А дачники будут биться против асфальтирования до последней капли своей голубой крови. А что вы с Лори думаете обо всех этих переменах?

— Это не то, о чем мы мечтали, — отнюдь нет, — но мы теперь в этом обеими ногами и каждым заработанным долларом плюс также и теми, которые ещё не заработали.