— А много экипажей вы восстановили?

— Около двух дюжин, — сказал Уильям. — Большинство на нашей ферме в Иллинойсе. Пять — здесь. Не хотите ли их увидеть? — И обращаясь к матери: — Не возражаете, если я покажу мистеру Квиллеру каретный сарай?

— Только не отнимай его у нас надолго! — предостерегла она со скромной улыбкой.

Когда она улыбалась, углы рта у неё опускались, придавая улыбке двусмысленность.

Он рад был отделаться от болтовни за чайным столом.

— Это будет весьма поучительно, — сказал он старшему брату. — Я ничего не знаю об американских колесах до Генри Форда.

— Колёса построили страну, — сказал Уильям. — Там и сям каретные мастера постоянно что-то улучшали и видоизменяли. В начале девятисотых не одна дюжина моделей была представлена в знаменитом каталоге «Сиерса-Роубака».

— Как вы привезли их на остров?

— Разобранными — на своём катере. Реставрируя экипаж, следует полностью его разобрать, чтобы очистить и отшлифовать песком деревянные части. На шлифовку тратишь целые часы, чтобы под конец дерево заблестело, как стекло.

Фаэтон врача стоял с опустевшими оглоблями, отдыхая на каменных плитах. В сарае находились два других четырехколесных экипажа, один из них был покрыт блестящей жёлтой эмалью с чёрными полосками и увенчан балдахином с бахромой.

— Этот лёгкий двухместный экипаж мы используем для поездок в клуб на ланч или на обед, — сказал Уильям. — Красный фургончик — для детворы. Лично я предпочитаю двухколесные повозки. Ими легко, удобно и безопасно править. Можно сделать внезапный поворот, не опрокинувшись. Если вы когда-нибудь переворачивались в экипаже с напуганными лошадьми, бьющимися, чтобы освободиться, то поймете, почему я напираю на фактор безопасности. Вот… сядьте в один из них.

Квиллер залез в ярко-зелёную двуколку для перевозки охотничьих собак и взгромоздился на ящик, предназначенный для своры.

— Как по-вашему, могли бы вы заинтересоваться искусством возницы? — спросил Уильям. — В Локмастере есть клуб возниц и устраиваются их состязания. Вы откуда-нибудь из-под Локмастера?

— Да. Это округ добрых коней. Я хотел бы как-нибудь посидеть с вами и с диктофоном — взять у вас интервью, — сказал Квиллер. — Тут хороший материал для моей газеты.

— Я рад бы, но… — заколебался Уильям, — вот что: мама непреклонно избегает рекламы. Жаль, что у нас не получится, но ничего не поделаешь!..

— А как вы научились искусству возницы?

— Хотите верьте, хотите нет, но моим наставником был наш стюард. Он островитянин и человек сельского Ренессанса — без официального образования, но на все руки мастер. Он обучил нас, малышей, править лошадьми, ходить на лодке, рыбачить, охотиться…

— Я делаю для своей газеты серию очерков об островитянах, — сказал Квиллер, — а ваш стюард, кажется, идеально подходит для портрета островного жителя.

— Боюсь, мама ни за что это не одобрит. Другие семьи попытаются сманить его у нас. Сожалею, что вынужден отказать вам.

Они пошли обратно к террасе, и Квиллер спросил его, много ли времени он проводит на острове.

— Лично я? Не больше чем нужно. В крокете есть предел, до которого может играть нормальный человек, как кто-то однажды сказал.

— Дороти Паркер, но не совсем этими словами. А что вы думаете о здешнем курорте?

— Перемены неизбежны, если хотите услышать моё мнение. Это путь, по которому идет вся наша страна. Мама, конечно, крайне опечалена. Она хочет, чтобы островитяне подали на курорт общественный иск, а она покроет судебные издержки, но это невыигрышный процесс, а адвокаты избегают невыигрышных процессов. Суды снова и снова постановляют, что владелец собственности может ею пользоваться любым способом, который не противозаконен.

Когда вернулись на террасу, он сказал Квиллеру:

— Беседовать с вами — чистое удовольствие. Если когда-нибудь попадете в Чикаго, я был бы рад показать вам свои экипажи.

Оба они удивленно вскинули глаза: Элизабет осмелилась встать со своего шезлонга и теперь приближалась к ним.

— Я забыла, — сказала она, — поблагодарить вас, мистер Квиллер, за то, что вы нашли вещи, которые я потеряла на лесной тропе.

— Я не мог не заметить в вашей книжке записей. Вы, верно, увлекаетесь ботаникой?…

— Только как любитель. Я зачарована жизнью растений. Не хотите ли взглянуть на мой травяной огород?

Квиллер ценил травки в омлетах, но дальше этого его интерес к ним не простирался. Тем не менее он согласился, и она попросила у матери разрешения увести его от компании.

— Обещай не переутомляться, Элизабет, — изрекла королева-мать.

Квиллер, можно сказать, плёлся всю дорогу до травяного огорода возле кухонных дверей, меж тем как любительница флоры легко плыла вперёд в своём струящемся платье.