Рон прищурился, словно эта мысль потрясла его.

— Да, я делаю амулеты и отдаю их ангелам, которые стремятся действовать, выбирают новый путь и становятся теми, кем никогда прежде не были. Не все довольны устройством мира, и это один из многих способов что-то изменить. Но ты умерла, Мэдисон. Я не могу создать амулет, который дает жизнь мертвому. Если ты попытаешься воспользоваться камнем жнеца, он просто сожжет твой человеческий разум. А раз Кайрос тебя убил, ты имеешь право владеть его амулетом. Конечно, у серафимов может быть иное мнение.

Я обеспокоенно закусила нижнюю губу, когда Барнабас перевел взгляд на дорогу на вершине холма, — мимо проехала машина. Серафимы… Принимать важные решения — их право. Жнецы ниже по рангу, еще ниже — ангелы-хранители. Барнабас говорил о серафимах так, словно они испорченные дети, облеченные властью. Страшненько.

— Но все не так уж плохо, правда? — с сомнением проговорила я.

Рон рассмеялся, но тут же стал серьезным.

— Хорошего тоже мало, — сказал он, но увидев мои сдвинутые брови, улыбнулся. — Мэдисон, ты завладела камнем Кайроса. Он твой. Я сделаю все возможное, чтобы так оно и осталось. Просто мне нужно время, чтобы убедить тех, от кого это зависит.

Я не могла усидеть на месте от беспокойства и сползла со стены.

— Рон, я не знаю, зачем я ему теперь, но это же не сегодня началось. Что я вообще такого сделала, почему он пришел за мной?

Барнабас повернулся к нам с границы тени и света, но Рон не дал ему заговорить, шагнул вперед, взял меня за руки и ободряюще улыбнулся. По крайней мере, так, вероятно, было задумано. Но от того, что скрывалось в глубине его глаз, мне стало не по себе.

— У меня есть кое-какие мысли. — Его взгляд задержался на мне лишь на миг. — Постараюсь что-нибудь разузнать, не хочу зря тебя беспокоить.

— Рон, если у нее камень Кайроса, может, она…

— Ох, посмотри-ка, сколько времени прошло, — выпалил Рон и схватил Барнабаса за Руку, да так, что тот чуть не упал. — Нам пора.

Пора? Куда? Я испуганно попятилась.

— Вы уходите?

— Мы скоро вернемся, — Рон вытащил жнеца на солнце и тут же зажмурился. — Мне нужно поговорить с серафимами, а Барнабас будет посредником. — Он улыбнулся, но улыбка вышла неестественная. — Я же пока не мертвый, знаешь ли, — пошутил он с натугой. — Я не могу напрямую связаться с божественной сферой. Не волнуйся, Мэдисон. Все хорошо.

Но что-то мне было не хорошо. Все происходило слишком быстро, и это мне не нравилось.

— Сэр! — воскликнул Барнабас, вырываясь из хватки Рона. — Если Кайрос придет за ней, смена резонанса ее не спасет. Он знает, как она выглядит. Накита тоже. Оба могут просто прогуляться по округе и найдут ее. Мы ведь должны оставить ей ангела-хранителя, разве нет?

Рон, казалось, удивился, почему это не пришло в голову ему самому.

— Уф, ну конечно, — и он снова вернулся в тень. — Прекрасно, как раз то, что нужно. Но Мэдисон, — он стиснул в ладони свой камень, и черный свет вспыхнул между пальцами, — советую тебе ничего не говорить ангелу о камне Кайроса. — Рон посмотрел на мой амулет. — Чем меньше осведомленных, тем проще мне будет убедить их всех оставить камень у тебя.

Я испуганно кивнула, Рон улыбнулся. И еще до того, как моя голова вернулась в прежнее положение, в тени дуба возник шар слабого золотого света. Я смотрела на танцующее, парящее в воздухе золото. Это, наверное, и есть ангел-хранитель. Для меня? Барнабас, к моему удивлению, облегченно вздохнул — какое ему дело, не он ли двадцать минут назад горел желанием от меня избавиться?

Шар света исчез, коснувшись верха стены, и я вздрогнула, когда бесплотный голос зазвучал, как будто прямо у меня в голове:

— Группа работников экстренной службы защиты, вспомогательное отделение херувимов-хранителей. Прибыл по требованию.

Рон, судя по всему, тоже услышал, потрепал меня по плечу и спросил:

— А ты?..

— ГРЭйС один-семьдесят шесть, — снова раздался странный звон, от которого гудело в ушах.

Херувимы? Голые младенцы со стрелами?

Барнабас казался обеспокоенным, а шар света возник вновь, и странный голос воинственно заявил:

— Ты что-то имеешь против херувимов, жнец?

— Нет, но я думал, ГРЭйС прибегают к помощи херувимского отделения, только если подзащитному исполнилось восемнадцать.

В моей голове раздалось невежливое фырканье.

— А что, кто-то собирается в нее влюбляться? — издевался шар. — Я ангел-хранитель, а не чудотворец.

— Эй! — обиженно воскликнула я, и шар света ринулся ко мне. Когда он оказался слишком близко, я попятилась. Милость Божья? Скорее адский светлячок.

— Ты видишь и слышишь меня? — прозвенел шар, быстро облетел вокруг меня, и я повернулась, стараясь не выпускать его из виду.