Так что он приказал заново погрести тело. Бывший флагман оставался полностью действующим и помещён на орбиту над городом Катюша на Стране Мечты. В парках были установлены телескопы, так чтобы горожане могли посмотреть наверх и увидеть своего «великого отца», парящего над ними. Караульная звезда из каждого клана сменялась каждые несколько месяцев, посменно охраняя тело. В этом месяце караул несли Облачные Кобры. Если она помнила правильно, Стальные Гадюки сменят их уже через несколько дней.

Помимо охраны, тут была небольшая группа технического обслуживания, которая поддерживала корабль в рабочем состоянии. Николай приказал, чтобы «Гордость» поддерживался в полной боеготовности. Его двигатели, орудия, даже прыжковые двигатели были готовы к действию. Это был мемориал его отцу, но в то же время полностью готовый к бою мощный корабль. Мак-Эведи оглянулась. Она прежде бывала на борту «Гордости Маккенны» несколько раз, один раз, когда была на действительной службе. Следуя за охранником, она рассматривала интерьер корабля, коридоры. «Наверное, Николай ненавидит приходить сюда. Его отец и брат напоминают ему о прошлом. Он содержит генерала тут, и люди могут смотреть только вверх. Нет соперничества или сравнения с его лидерством» — размышляла она, продвигаясь за воином.

Она вошла в офицерскую кают-компанию, которая была превращена в склеп Александра Керенского. У гроба была крышка из ферростекла и матовые металлические бока. Они были украшены Звездой Камерона, символом прежней Звёздной Лиги. Караульные стояли спинами к гробу, глядя вперёд. Тело одного из величайших генералов всех времён лежало с руками, скрещенными на груди. Его серая командирская форма была украшена наградами, глаза были закрыты. Словно он просто спал. Мак-Эведи на мгновение закрыла глаза из уважения, игнорируя факт, что Николай, сын Александра, стоял у изголовья гроба.

— Оставьте нас, — приказал ильхан стражникам. Они вышли из комнаты.

Иллюминаторы были открыты, давая вид Страны Мечты внизу. Сине-зелёный шар планеты сверкнул, когда Мак-Эведи подошла ближе. Николай не проявлял никаких эмоций, находясь рядом со своим мёртвым отцом. «Он видел так много смертей во время оккупации и гражданских войн, что даже смерть кого-то близкого не трогает его» — отметила Мак-Эведи.

Когда последний караульный развернулся и закрыл за собой люк, Николай скрестил руки и заговорил, откуда стоял:

— Почему вы выбрали это место для разговора, Сара? Вы думали, что присутствие моего отца как-то поможет вашим мольбам ко мне? Ваше поведение на Большом Совете это не то, что я намерен так просто спустить с рук.

Нулевая гравитация избавляла от большей части боли, которую постоянно чувствовала Мак-Эведи, и это позволяло ей ощущать себя увереннее, чем за последнее время.

— Отрицательно, ильхан. Я просто поняла, что мы подходим к времени перемен. Это место значит многое для меня… ваш отец многое для меня значил. Я подумала, что хорошо бы придти сюда ещё раз. Никто из нас не знает, какой визит сюда может быть последним. Кроме того, я знаю, что тут мы можем поговорить без помех.

Перед тем как Николай заговорил, повисло неловкое молчание.

— Вы начинаете идти по тропе, с которой нельзя свернуть.

— Я уже вижу это. Я надеялась, что могу придти к вам, как к другу, как женщина, которая доверяет вам, и узнать, можете ли вы дать мне совет, как избежать приближающегося конфликта.

Николай не выказал никаких эмоций.

— Ваши Росомахи стали сильнее. Новые технологии, над которыми вы работаете, новые боевые мехи, представленные вами, ваши навыки, показанные на испытаниях, — всё это показывает, что вы становитесь самым сильным из кланов. Со всем уважением, я восхищён тем, что вы сделали со своими людьми.

— В то же время это делает нас угрозой.

— Наши люди не очень хорошо воспринимают угрозы. Сара, против ваших Росомах работает много кланов. Я не глупец. Я знаю, что они считают, что направляют мои действия, я заверяю вас, что это не так. Вам надо знать, что они не позволят вам стать ещё более сильными.

— А вы, ильхан?

Керенский немного повернул голову и посмотрел в иллюминатор на Страну Мечты, избегая смотреть в глаза Мак-Эведи.

— Наши люди закоснели, Сара. Вы видели это. Без врагов, без конфликтов, из связи друг с другом ослабевают. Они хотят ослабления кастовой системы. Они ищут что-то, от чего мы отвернулись. Они ставят под сомнение пути, которыми мы шли вместе. Настало время испытать наши ценности.

— А мои Росомахи?

— Вы представляете собой одно возможное будущее. Однако, это не будущее, под которым я бы подписался или одобрил, — Николай повернулся и уставился на Мак-Эведи. — Я построил сообщество — кланы — с опрделенным виденьем. Не вам и не другим ставить его под вопрос или пытаться изменить.

Слова жалили. Николай порицал её.

— Я никогда не намеревалась разрушать то, что вы построили. Я служила своим людям.

— Как и я. Разница в том, что я следую высшему зову.