– Костя! Эй, Костя! – кричал мне отец. – Иди сюда! Глухой, что ли? Я тебя зову, зову, а ты не слышишь.

– Там на балконе шумно, – сказал я, входя в комнату. – Машин слишком много внизу.

– А чего ты хотел? Москва! Почти центр города. Пойдем ужинать. Марина с работы пришла.

– Ну что, не приехали ваши друзья? – сказала на кухне Марина.

– Нет. У них сложная ситуация. Может, они завтра опять не приедут.

– Слушай, а я почему-то с тобой снова на «вы». Тебе самому как удобней?

– Мне все равно.

– Тогда будем говорить «ты». Если я забуду – ты мне напомни. Хорошо? Как там наш Славка пробежал на «Веселых стартах»?

Она подцепила вилкой кусок мяса и толкнула коленом отца. Мясо упало обратно в тарелку, и она рассмеялась. Отец, не отрываясь, смотрел на нее.

– Нормально. Их класс победил. Славка получил грамоту.

– Понятно, – улыбнулась она. – Сейчас вернется с улицы и будет хвастаться без конца. Ему обязательно надо побеждать.

Минуту, наверное, ели молча. Отец не ел.

– Чего ты на меня так смотришь? – сказала она наконец отцу.

Голос у нее изменился.

– Подстриглась, – сказал он.

– Ну и что? Мне теперь подстригаться нельзя?

– Новая прическа.

– Слушай, давай не при твоем сыне. К нам в редакцию приехали журналисты из Штатов, а тебе хочется, чтобы я выглядела как огородное пугало.

– Хорошая прическа была.

– Она меня старит. Неужели ты не понимаешь? Я выглядела лет на сорок. А мне тридцать два. Мне всего тридцать два года!

– А журналистам?

– Что? – она запнулась и непонимающе смотрела на него.

– Сколько журналистам из Америки лет? Они молодые?

Марина молча смотрела на него. Потом оттолкнула тарелку и резко поднялась.

– Как ты меня достал со своим маразмом. Поесть нормально нельзя.

Она хлопнула кухонной дверью, а мы остались сидеть за столом. Мясо в тарелке отца лежало нетронутым.

– Ты извини, Костя, – поздно вечером сказала она, войдя ко мне в комнату. – Испортили тебе ужин. У нас так бывает. Твой отец болезненно относится к нашей разнице в возрасте. И убедить его я ничем не могу.

– Все нормально, – сказал я. – У всех свои проблемы.

– Но я совершенно не знаю – как ему помочь. Мне приходится обдумывать каждый шаг – как бы чего-нибудь не сказать или, там, не сделать. Он заводится моментально. Ты знаешь, я от этого устаю. Можно, я покурю у тебя в комнате?

– Кури. Это твоя квартира.

– Слушай, а что это у тебя? – она склонилась над столом у окна.

– Рисунок.

– Слушай, как здорово. Мне дети сегодня все уши прожужжали про то как ты утром тут рисовал. Всю бумагу мою истратили.

– Извини, я тебе завтра куплю.

– Да перестань ты. Я не про это. Как здорово у тебя получилось.

– Это Черное море, – сказал я. – Там человек один хороший живет.

– А ты там был?

– Нет. Но я представляю.

– Ты никогда не видел Черного моря?

– Нет.

– А как же ты рисовал.

– Я представляю.

– Понятно, – она недоверчиво кивнула головой. – А чьи это дети?

– Дети? – сказал я и немного закашлял.

– Дым мешает? – она замахала рукой и потянулась к форточке.

– Да нет, нормально. Все хорошо.

– И у них почему-то лица у всех одинаковые. Смотри, ты им нарисовал одинаковое лицо. Это так задумано? Или они близнецы?

– Близнецы, – сказал я, еще немного покашляв.

– Так много?

– Мне нравится, когда много детей.

Летом на пляже их всегда много. Бегают, кричат. Животы такие круглые. Некоторые в панамках, а некоторые без трусов. Потому что родителям нравится смотреть на них, когда они голые. Бегут, бегут, а потом – бумс – мягко попой в песок. Но только до определенного возраста.

С меня уже трусы не снимали, когда мы с мамой прятались от солнца под гриб, а отец играл в волейбол. Видимо, им обоим было уже не до меня. В трусах или без трусов – не важно.

Потому что там были эти девушки. И отец с ними играл.

Мяч взлетает над головами. Бац! Такой звонкий удар. Я слежу глазами как он летит. Слышу как они смеются. Снова – бац! Опять поднимаю голову. Мяч превращается в солнце, и у меня бегут слезы из глаз. Ничего не видно. Бац! Рядом кто-то кричит: «Вылазь из воды! А ну-ка, иди сюда! Что это у тебя там такое?» Бац! «Немедленно брось эту гадость! Вот я тебя сейчас!» Бац! «Лови его, лови!» Бац! «Давай, давай еще раз!» Бац! А потом быстро два раза – бац, бац. Но звук немного другой и совсем рядом. «Получил?» А в ответ – детский плач. «Не реви, а то сейчас еще получишь». Бац! «Смотрите, смотрите, в воду летит». Бац, бац. «Ну что, еще мало?» Бац! «Отлично! Достал! Теперь давай мне!» Бац, бац, бац. «Перестань реветь. Я всю руку отбила!» . Бац! «Опять в воду летит! Она специально туда бьет!». Бац! «Взял!». Голос отца.