Появились перебежчики, в большинстве местные крестьяне. Разослали их гонцами в окрестные деревни — собирать сходы, выносить постановления, чтобы те, кто мобилизован белыми, сдавали оружие, расходились по домам.

Захвачено донесение — рапорт командира 2-го Ижевского полка мятежников о том, что у красных появилась сильная конница. Сообщая, что на его участок переброшена целая дивизия красных, он срочно требует подкрепления.

Со штабом связи еще нет. И все же решили выступать. Нельзя ждать пока противник получит помощь.

Из Верблюжьей вышли на рассвете. До Якшур-Бодьи пятнадцать верст. Кругом укрепленные пригорки. Движемся развернутым фронтом, чтобы не оказаться в кольце.

«Гусары» впереди, теперь они готовы в огонь и в воду…

Проехали перелесок. Только выскочили на полянку — зацокали пули, зататакали пулеметы, по тылам бухнула артиллерия. Нас ждали или мы упредили атаку противника?

Спешились и залегли у дороги. Все роты в движении. Видно, как пехота огибает пригорок. За ним, вероятно, главные силы неприятеля.

— По коням, на дорогу! Внимание противника приковано к флангам. Дорога обстреливается слабее, — рванулся вперед командир сотни.

Мчимся уже по изгибу дороги. Вражеский наблюдатель засек нас. Ударила артиллерия. Ранено несколько человек. Дальше ехать нельзя. Залегли в канавах.

Снаряды ложатся все ближе.

Огонь артиллерии неожиданно ослабел. Это наша пехота обходит неприятельские орудия.

— Конница, вперед!

Взлетаем на пригорок и сразу за ним натыкаемся на батарею белых.

Обезумевшие ездовые хлещут коней, но запряжки неполные, и орудия остаются на месте.

— Сдавайтесь!

— Не трожь замки! — кричит один из конников, озверело размахивая шашкой. — Батарею взяли «гусары»!

— Шалишь! Мы обошли, мы взяли! — горячится командир 1-й роты володарцев.

Одно орудие все же ускакало под шумок.

«Гусары» ураганом врываются в Бодью. Ведут пленных. Трофеи — обоз со снарядами.

Сталкиваемся с Лунцем.

— Главное сейчас — не терять головы, не распылять свои силы, — волнуясь говорит он. — Думаю немедленно собрать всех. Преследовать врага в лесу бесполезно.

Удар оказался таким стремительным, что белые рассыпались по лесу. Увидев ситуацию, не растерялись, бросились по домам и мобилизованные белыми солдаты из местных жителей.

Якшур-Бодья — большое русское село. Много хороших построек, школа, больница.

Однако командование выбирает для базы бедную удмуртскую деревеньку по другую сторону моста, подальше от леса.

Отдаем строжайший приказ — не прикасаться к крестьянскому добру, не принимать даже угощения.

Мародера-санитара, ворвавшегося в зажиточную избу, расстреляли тут же на месте.

Мы потеряли семь человек убитыми. Двадцать восемь ранено. В школе уже развернут и работает лазарет.

Самое трудное впереди — удержать во что бы то ни стало занятые позиции. Якшур-Бодья — узел дорог, путь на Ижевск!

Телефонная связь с Игрой испорчена, быстро ее не поправить. Устанавливать полевые телефоны на пятьдесят пять километров, да еще по лесу, опасно.

Штаб разместился в чистой половине небольшой крестьянской избы.

Здесь уже полный порядок, четко работает аппарат, трещат телефоны.

Заставы непрерывно доносят о положении. Они получают данные от разведчиков, которые проникают в неприятельский тыл. Заставы — наши глаза и уши. Сигнализируют то одна, то другая.

Телефонист надрывается у аппарата.

— Повторите, — просит Лунц. — Что, что? Группа численностью в несколько десятков человек? Просят парламентеров? Высылайте, но вооруженных близко не подпускать. Еду сам.

Я заменяю Лунца.

Звонят с заставы, расположенной с левой стороны, у леса:

— Показались неизвестные, машут белым платком.

— Подпустите! Сколько человек? Около ста? Шлите в штаб!

К ночи в плен добровольно сдается около трехсот человек — это работа наших агитаторов.

Перебежчиков становится слишком много. Они заполнили Бодью. Просят разрешения остаться у нас. Момент ответственный.

Нам не нужны неустойчивые элементы. Предлагаем перебежчикам расходиться по домам.

…Спустя день выясняется: полк отрезан. Но причин для уныния нет.