Дело было 22 января 1969 года, когда Москва торжественно встречала членов экипажей космических кораблей «Союз-4» и «Союз-5», за несколько дней до этого возвратившихся с орбиты. Как происходило это возвращение, было описано в предыдущей главе, а здесь речь пойдет о том, что последовало после прилета космонавтов в столицу нашей родины.

Все было как обычно для тех лет: торжественная встреча в аэропорту «Внуково», доклад руководителям партии и Советского государства, объятия с родственниками. Затем все расселись по машинам и кортеж направился в Кремль, где во Дворце съездов должно было состояться вручение наград. Центральное телевидение вело прямой репортаж, показывая на тогда еще черно-белых экранах толпы москвичей, приветствовавших космонавтов. И вот, когда машины приблизились к Кремлю, репортаж неожиданно прервался. Передача возобновилась только через час.

Какого-либо объяснения столь странному и неожиданному перерыву сделано не было. Если честно, то немногие обратили внимание на это, как и на необычную атмосферу, царившую в Георгиевском зале Кремля: все были скованны и чем-то ошарашены. Более или менее ситуация прояснилась спустя два дня, когда по Центральному телевидению скороговоркой зачитали краткое сообщение о том, что «во время следования из аэропорта в Кремль машина, в которой находились космонавты Береговой, Леонов, Николаев и Николаева-Терешкова, была обстреляна неизвестным преступником. Преступник задержан». На следующий день эта информация была помещена на последних страницах газет. В тот же день состоялась пресс-конференция, посвященная итогам завершившегося полета. На ней один из западных журналистов впрямую поинтересовался у Алексея Леонова о его ощущениях в момент покушения. Космонавт тогда довольно резко предложил журналисту самому оказаться на его месте, чтобы понять, что чувствует человек, в которого стреляют. Пресс-конференция транслировалась по телевидению, поэтому факт покушения стал известен уже тогда, но подоплека событий, так же как и истинный объект покушения, – гораздо позже.

Попробуем реконструировать события на основе публикаций, появившихся в последние годы в ряде российских изданий. Хочу сразу отметить, что многие подробности происшедшего неизвестны и по сию пору, а некоторые детали настолько противоречивы, что дают обильную пищу для возникновения всякого рода версий и домыслов.

История с покушением на Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева (как оказалось, именно он, а не космонавты, интересовал стрелявшего) началась не в тот морозный январский день, а гораздо раньше.

В марте 1968 года в войсковую часть под Ломоносовом близ Ленинграда после окончания топографического техникума прибыл для прохождения службы младший лейтенант Виктор Ильин. Жил он в Ленинграде вместе с приемной матерью и бабушкой в трехкомнатной квартире на Наличной улице, откуда каждое утро и отправлялся к месту своей службы.

Пребывание в армии Ильину особой радости не доставляло. С офицерами отношения не складывались, в первую очередь из-за его поведения на политзанятиях. Своими вопросами о вторжении в Чехословакию, о монополии партии на власть, о разложении комсомола он буквально изводил замполита, да и других офицеров тоже.

С младшими офицерами он был еще более откровенен и периодически сетовал, что в африканских странах офицеры чуть ли не каждый месяц устраивают государственные перевороты, а у нас такое невозможно. Уже после покушения младшие лейтенанты Степанов и Васильев поплатились за то, что слышали высказывания Ильина, но «не сообщили куда следует». Оба были осуждены на пять лет и отсидели свой срок от звонка до звонка.

Сейчас трудно установить, когда у Виктора Ильина родилась мысль о покушении. Ни с кем он этот вопрос не обсуждал, сообщников не искал, все родилось в его голове, и действовал он в одиночку. По крайней мере, такова официальная версия. Но нет и других сведений, которые бы это опровергали. Вероятнее всего, так оно и было.

21 января 1969 года Ильин заступил на дежурство по части. Обстановка складывалась благоприятная – командир части и замполит отбыли на недельные командирские сборы, – и молодой офицер решил действовать. Тем более что о предстоящей встрече космонавтов трубили все газеты. Было известно, когда она состоится и кто будет их встречать, да и другую необходимую информацию нетрудно было вычислить.

Выкрав ключи от оружейной комнаты, Ильин проник туда и взял из сейфа два пистолета Макарова и четыре обоймы патронов. Авиабилет на Москву уже лежал у него в кармане.

В 7 часов 45 минут он покинул территорию части, чтобы не возвращаться туда уже никогда. Часа через полтора его отсутствие обнаружили, но особого беспокойства не испытали, подумали, что где-нибудь спит, как бывало уже не раз. Исчезновение оружия обнаружили через несколько часов и только тогда подняли тревогу. Со сборов срочно был отозван командир части подполковник Машков.

Сначала фигурировала только одна версия: Ильин поссорился со своей девушкой и решил покончить жизнь самоубийством. Прочесали окрестности части, но ничего не обнаружили. Помчались на квартиру к Ильину на Наличной улице, до полусмерти напугав мать, но и там его не было. Правда, в квартире обнаружили тетрадь, в которой на одной из страниц крупным неровным почерком было написано: «Узнать, когда рейс на Москву... Если летят, брать... идти на дежурство... все уничтожить».

Оставив в квартире засаду, Машков с несколькими офицерами помчались в аэропорт. Несложно было выяснить, что Ильин накануне купил билет до Москвы. Одна из стюардесс вспомнила, что на борту самолета летел молоденький младший лейтенант. Вся история стала приобретать несколько иной характер, и не оставалось ничего иного, как доложить в местное управление КГБ.

Тем временем Ильин, которого искали сослуживцы, уже был в Москве на квартире у своего дяди, бывшего милиционера. Дядя и его жена удивились неожиданному приезду родственника, но он их успокоил: «Хочу на живых космонавтов поглядеть. Когда такое еще представится».