— Вот гадина! — взвыл владелец ноги. — Да я тебя сейчас…

Договорить ему не дал кулачонка мальчугана, удар которого оказался на удивление крепким.

— Все равно так нечестно! — звонко и яростно прокричал неожиданный защитник. — Нельзя так!

Завязалась всеобщая потасовка, в которой про девочку забыли очень скоро, зато живо вспомнили какие-то свои старые обиды. Причем девятилетние явно склонны были одержать победу — их все-таки было трое, — когда вмешались двое взрослых, похватали мальчишек за уши и растянули в противоположные стороны.

— Что здесь происходит? — грозно надвинулся на них один из взрослых. — Эдан! Крес! Опять вы, мерзавцы малолетние? Чего на этот раз сцепились?

Мальчишки понуро молчали. В наступившей тишине стало слышно, как тихонько всхлипывает побитая девочка.

— Та-а-ак! А это что такое? — заметил ее взрослый.

— Это новенькая, господин наставник, — мрачно проговорил тот, кого назвали Кресом. — Которую у замерзшей в горах дикарки отобрали.

— Чересчур ты много знаешь, Крес! — сердито глянул на него наставник. — Это твои ее так уделали?

Крес злобно сверкнул глазами на свою недавнюю жертву и предпочел не отвечать.

— А ты у нас, Эдан, значит, защитник слабых? — иронично смерил взглядом светловолосого мальчугана наставник. — Смотри, допросишься!

Затем еще раз критически осмотрел недавнее поле битвы, и распорядился коротко:

— Мальчишек выпороть и отправить на чистку конюшни. Девчонку передать старшим, пусть приведут в порядок да поставят к работе.

Второй взрослый кивнул и поволок своих двух пленников к месту расправы. Эдан и Крес понуро побрели следом.

— Упертые, гады! — одобрительно пробубнил им вслед наставник. — Хорошие бойцы вырастут, если друг друга не поубивают.

Всхлипывающую девочку подхватила, бранясь на чем свет стоит, толстая неряшливая нянька, и увлекла к женским баракам. Там ее вымыли, остригли, переодели в мешковатую, с чужого плеча, форму, вручили метлу и отправили убирать двор.

Светловолосый мальчишка пришел вечером, когда девочка уныло сгребала в кучу бурые прошлогодние листья, урча животом от голода и представляя, как она пожалуется на своих обидчиков маме, которой почему-то все не было.

— Эй! — окликнул ее мальчик. — Ты голодная, наверное? Я вот принес тебе.

Он протянул ей помятый черствый пирожок и надкушенное зеленое яблоко.

— Я знаю, новеньких часто кормить забывают в первые дни…

Девочка молча накинулась на еду, жадно сверкая огромными зелеными глазищами.

— А правда, что ты из горного племени? И как там в горах? Зверья, наверное, много? А твои люди дикие? А ты на охоте была? — забросал ее вопросами мальчуган.

— Ой, прости, — опомнился он, увидев ее растерянную физиономию, — Меня Эдан зовут.

— Лая, — настороженно представилась девочка.

Говорила она неохотно, смешно растягивала слова и поглядывала дико, но в остальном, заметил Эдан, была ничего: упрямая и не трусиха, а уж как отбивалась яростно — просто загляденье! Крес с приятелями до сих пор раны зализывают. Словом, в друзья очень даже годилась, хоть и девчонка.

Да и дикость Лаина прошла уже через неделю. И оказалось тогда, что на всякие проделки выдумщица она не хуже самого Эдана, в драке злая и беспощадная, а наказания принимает почти весело. Хнычущей ее, после того первого дня, никто и никогда не видел больше. А историй всяких знала она уйму, а что не знала — сама на ходу придумывала.

А еще Эдан чуточку Лае завидовал, потому что помнила она своих родителей, и племя свое варварское, он же, кроме Таркхемской военной школы, не знал ничего. Потому и ответить не мог негодяю Кресу, когда тот дразнился «благородием» да «лордом Таркхемским». Почему это было обидно, Эдан не знал, но свою тоненькую фигурку и лицо, которое одна дама из местного попечительства назвала «донельзя милым и очень аристократичным», ненавидел умопомрачительно.

Лая такими вещами голову себе не морочила. Вечно в синяках, угловатая, с непропорционально огромными глазищами, она вздохнула, глядя на свое отражение, лишь раз, когда в отросшей после очередной стрижки темно-каштановой шевелюре обнаружилась широкая седая прядь. Эдан же этим неожиданным приобретением восхитился совершенно искренне. «Будто снежинки с твоих гор в волосах запутались!», — улыбнулся он, да так и прозвал ее с того дня Снежинкой.

Однако милая их детская дружба, замешанная на сбитых в кровь кулаках, разбитых носах, исполосованных спинах, голодных желудках и безудержном умении радоваться даже такой жизни, как-то сама по себе закончилась однажды. Просто одним прекрасным утром Эдан заметил вдруг, как неуловимо изменилась его четырнадцатилетняя подруга, какими легкими и грациозными стали ее движения, какая странная искорка зажглась в глазах. Заметил, что все чаще и чаще она чего-то недоговаривает, и подолгу шепчется с другими школьными девчонками, которых раньше на дух не переносила. И что негодяй Крес, еще не так давно забрасывающий их комьями грязи, ее встречает теперь с хамоватой благосклонностью и провожает ухмылочками ну совершенно отвратительными!