Шрифт:
Тут все заплакали, а Чоткар сказал так:
«Не плачьте обо мне! Если будет у вас во мне нужда, придите к холму, где я буду лежать, и крикните громко: «Чоткар-богатырь, нас враги одолевают!» Тогда я встану и помогу вам. Но помните, только в великой нужде можно звать меня на помощь…»
Умер Чоткар-богатырь, и сделали люди так, как он велел. Похоронили его на высоком холме и меч его положили в могилу рядом с ним.
Шло время.
И вот один недобрый человек-богач, по имени Эшполдо, задумал злое дело. Темной ночью пришел он к холму, где лежал Чоткар-богатырь и закричал:
«Чоткар-богатырь, нас враги одолевают!»
Со страшным громом разверзлась могила Чоткара, и встал богатырь, высоко над головой держа свой меч. Глаза его сверкали отвагой, а длинная седая борода развевалась на ветру.
«Где враги?» — грозно спросил Чоткар.
Посмотрел он вокруг — все тихо и мирно кругом.
Понял Чоткар, что его обманули, и с тяжким стоном опустился в могилу. И могила закрылась над ним.
Тогда-то налетели на марийские земли вражеские орды.
Потекли реки крови, дым пожарищ встал над марийским краем.
Пошли марийцы к холму, где лежал Чоткар, и громко крикнули:
«Чоткар-богатырь! Нас враги одолевают. Помоги нам!»
Но не встал богатырь, лишь глухой его голос раздался из-под земли:
«Не могу я помочь вам, братья. Однажды уж был я разбужен черным обманом. Теперь мне не подняться… Но вы, братья, не вешайте головы, не опускайте рук. Соберите все силы и стойте насмерть против врагов. А еще мой совет: спустите лодку на воду Волги-реки, посадите в нее надежного человека, пусть плывет он к русскому народу, у него просит помощи. Русские вас не оставят».
И было все по словам Чоткара: пришли на помощь марийцам люди русские и бежали враги с марийской земли.
Вот какую легенду у нас рассказывают, — закончил Кандалин.
— Хорошая легенда… — задумчиво сказал Миша.
В это время в палату вошла сестра и сказала, что Ковальчука вызывает врач.
Миша вскочил, пошел к двери, с порога обернулся:
— Владимир Григорьевич, дождитесь меня, ладно?
Кандалин молча кивнул.
Миша вернулся по-прежнему с костылем, но сияющий, взволнованный.
— Ура! — закричал он с порога. — Гипс сняли! Доктор говорит, еще два-три дня, а там — прощай, госпиталь! Выпишут!
Глава восемнадцатая. Победа
Наконец наступил день выписки.
Утром врач осмотрел Мишину ногу, заставил его пройтись по кабинету и удовлетворенно похлопал мальчика по плечу:
— Все в порядке, Атаманыч. Теперь тебя хоть в ансамбль пляски.
В обед приехал Кандалин.
Он усадил Мишу в сани, устланные сеном, и велел закутаться в тулуп.
Миша просил дать ему вожжи, но сержант добродушно прикрикнул:
— Сиди и не прыгай! Твоей ноге покой нужен, а лошадь норовистая, понесет еще.
Поравнявшись со школой, сержант придержал коня.
— Зайдем? — повернулся он к мальчику и, не ожидая ответа, соскочил с саней.
Миша с Кандалиным поднялись на крыльцо и вошли в школьный коридор.
В школе было тихо. Шли уроки. Из-за закрытых классных дверей доносились отдельные слова.
— Глаголом называется такая часть речи… — слышалось из одного класса.
— Амеба… — слышалось из другого.
— Геометрическая фигура… — говорили в третьем.
Миша увидел на двери табличку «VIII класс». «Мой класс», — с волнением подумал он и, остановившись у двери, прислушался: кто-то читал наизусть стихи. «Урок литературы, — понял Миша. — Эх, заглянуть бы, посмотреть, кто где сидит». Он уже совсем было собрался на самую чуточку приоткрыть дверь и заглянуть в класс, но в это время услышал сзади шаги. Миша обернулся и увидел, что по коридору идет директор школы.
Сержант, приветствуя старого учителя, отдал честь, а Миша шагнул ему навстречу:
— Здравствуйте, Николай Александрович!
— Здравствуй, солдат, — тепло улыбнулся директор. Он пожал руку Кандалину, потом взял мальчика за плечи и повернул его, как бы осматривая. — Как поживаешь, Ковальчук? А ты все такой же. Вот только вытянулся немного, подрос да бледноват как будто… Но это вполне понятно: ведь столько времени пролежал в госпитале. Ну ничего, на свежем воздухе быстро поправишься.