— Ей-Богу, хотел бы я быть помоложе!

Еще не стемнело настолько, чтобы зажечь лампы, и шторы были раздернуты в стороны, так что можно было видеть темнеющие контуры сада. Когда Лавиния, запыхавшаяся и разгоряченная, свалилась в одно из кресел, у нее появилось странное впечатление, словно сфинксы на террасе придвинулись ближе. Более того, казалось, один из них заглядывает своими мертвыми глазами прямо в комнату. Глупость какая, вовсе это был не сфинкс, а какой-то мужчина, наверное один из садовников, проходивший мимо и остановившийся, чтобы взглянуть на запретную территорию гостиной. Камин, перед которым клевала носом леди Тэймсон, достаточно хорошо освещал комнату, чтобы он мог отчетливо ее разглядеть. Это неожиданно появившееся белое лицо сильно испугало Лавинию. Пора задернуть шторы.

Леди Тэймсон зашевелилась и проснулась. Указывая пальцем на блестящие кончики туфель Флоры, высовывавшиеся из-под подола ее платья, она спросила:

— Почему на тебе эти нелепые туфли?

Глаза Флоры сверкнули.

— Потому что я собираюсь со временем в них танцевать.

— В таком случае тебе пора начать что-то для этого делать — как ты считаешь? Позволяешь носить себя всюду на руках. Вздор, да и только! А все лень виновата.

— Это не лень, вы...

— Флора! — поспешно одернула ее Лавиния.

Флора закусила губы, глаза ее злобно сверкали.

— Я буду танцевать на вашей могиле, кошмарная вы старуха!

Леди Тэймсон ответила со своим скрипучим смешком:

— Это моего покоя не нарушит. Где Элиза? Я хочу вернуться к себе в комнату. Я устала. Все эти танцы и пляски вокруг... Я думаю, перед ужином перекинемся в карты, Флора.

— Я выиграю!

— Ну так приходи и попробуй, приходи и попробуй.

Явились Элиза и Мэри, затем пришла Фиби — зажечь лампы и задернуть шторы, и Джозеф — отнести Флору в ее комнату. Эдварда, несмотря на его протесты, препроводили в детскую, а сэр Тимоти заявил, что выпьет рюмочку шерри, прежде чем пойти переодеться к обеду. Может, мисс Херст составит ему компанию?

Однако Лавиния, извинившись, отказалась; хотя зажгли свет, она испытывала какую-то странную тревогу. Ей было слишком жарко. Она не находила себе места. Ей хотелось уйти от мыслей, которыми в действительности было вызвано ее настроение, от мыслей о том, что Дэниел танцует с Шарлоттой в великолепном бальном зале Виндзорского замка, в то время как ей приходится довольствоваться восхищенными взглядами жалкого бледнолицего и светловолосого учителя. Ей приходилось снова вступить в никогда не кончавшуюся схватку со своей гордыней.

Солнце, красный шар, видневшийся позади холма, садилось. Па землю спускались холодные сумерки. Внезапно поднимавшийся ветер столбом взвихривал кучки листьев. Терраса была пуста, но Лавиния видела фигуру Кууми, садовника, хлопотавшего среди розовых кустов: он обрезал мертвые головки цветов. Вероятно, это он и прошел мимо, с любопытством заглянув внутрь.

Пока что Лавиния обследовала лишь часть сада. Ей еще не представлялось случая пройтись до кустарника и декоративного озера. Она увидела, как в воздухе промелькнула и нырнула в воду дикая утка. Это направило ее шаги в определенную сторону. Она пройдет до озера, а затем обратно — приятная быстрая прогулка освежит ее перед продолжительным вечером, который она, как ожидает сэр Тимоти, должна будет провести с ним. Он ничуть не скрывал, что общество привлекательных молодых женщин доставляет ему удовольствие.

Мощенная плитами дорожка кончалась у нижнего края розового сада. После этого вы пересекали лужайку и оказывались посреди кустарника. Широкие дорожки между рододендронами вели по отлогому склону к озеру. По крайней мере, так думала Лавиния, но, как видно, она повернула не там, где следовало, потому что она все дальше углублялась в заросли кустарника. Отводя в стороны ветви и мысленно спрашивая себя, что лучше — вернуться назад или продолжать двигаться вперед, она совершенно неожиданно очутилась перед каким-то круглым каменным строением. Вход обрамляли миниатюрные колонны, придававшие ему вид греческого храма. Наверное, это есть Храм Добродетели, построенный одним из предков Дэниела. Как можно было выбрать такое мрачное место для здания, которое должно было иметь романтичный вид?

Впрочем, может, в то время вокруг него росли лишь недавно посаженные маленькие кустики. Сейчас же старые раскидистые кусты и плакучая ива неимоверно разрослись, так что храм оказался, погруженным в сырую зеленую тьму. Стены густо поросли мхом и плющом. Дверь, болтавшаяся на сломанной петле, вела в круглое помещение с каменным полом, усыпанным мертвыми листьями. Крышу подпирали колонны. Вокруг стен были устроены малопривлекательные каменные сиденья, тоже поросшие мхом. Это было унылое место, уединенное и всеми забытое.

Впрочем, не совсем забытое. Лавиния вскрикнула, услышав, как во мгле кто-то тихо засмеялся. Из-за колонны выступил человек. Не успела она произнести хоть одно слово, чиркнула спичка, пламя которой на миг ослепило ее.

— Ах! Мисс Херстмонсо! Прошу прощения — опять я совершил эту глупую ошибку. Мисс Херст. Мы снова с вами встретились.

Она попятилась:

— Мистер Пит! Чего ради вы тут прячетесь? Это вы недавно заглядывали в окно?

— Я приехал повидать свою тетку. — Он был совершенно невозмутим. Лавиния знала, что он беззвучно смеется, так как видела его белые зубы.