Однако Шона не сдавалась, словно ее подстегивала какая-то неведомая сила.

— Разве я смогу помогать вам, если не научусь вас понимать?

— Я по возможности расскажу вам о себе, но кое-что должно остаться тайной, — он понизил голос, — и не только для вас, но и для всего мира.

Он заметил крошечную морщинку, пересекшую лоб девушки, и резко сказал:

— Не смотрите на меня так!

— Я... я не понимаю, о чем вы, — пробормотала она. — Что значит — так?

— Как будто видите мою душу, — ответил он тихо, но твердо.

— Простите, — сказала она, тотчас отвернувшись. — Я не хотела показаться бестактной.

— Бывают моменты, когда вам не следует задавать мне вопросы, — сказал он, не меняя интонации. — Спрашивать кое о чем я вам запрещаю. В скором времени узнаете, о чем именно. И никогда, никогда меня не злите! Этого я не вынесу.

Потрясенная, Шона взглянула на него.

Чего он не вынесет — собственного гнева?

Впрочем, ответ уже отчасти был ей известен. Стоя совсем близко к нему, она ощущала, какие сильные эмоции исходят от этого мужчины. Мощные, чуть ли не агрессивные, они, казалось, могли разорвать его самого.

— Простите, — примирительно сказала Шона, касаясь его плеча.

Слова, которые она произнесла в следующий момент, удивили ее саму, но они шли от сердца:

— Доверьтесь мне. Я никогда не причиню вам зла.

В глазах его читалось облегчение, когда он накрыл ее руку своей ладонью.

— Я доверяю вам, — сказал он. — Не знаю почему, ведь мы знакомы совсем недавно. Но что-то подсказывает мне, что вы заслуживаете доверия.

Их пальцы переплелись, и Шона ощутила во всем теле легкую дрожь. В руках маркиза чувствовалась особая нервная сила. Это были руки аристократа, скорее даже художника, — с маникюром на длинных, тонких, изящных пальцах.

При всем том было в маркизе нечто иное, не имевшее отношения ни к аристократизму, ни к благородству воспитания. За вкрадчивым голосом и внешней элегантностью таился человек безжалостный и опасный, как дики и зверь.

Он отпустил руку Шоны, и это странное ощущение исчезло. Возможно, ей просто показалось... Но теперь она знала: то, что открылось ей в эти короткие мгновения, не было вымыслом. Перед ней был действительно измученный человек — измученный тайнами, которые он не мог открыть ни единой живой душе.

Раньше Шона думала, что просто отправляется в путешествие по Европе.

Теперь она поняла, что ступила на неизведанную землю.

– Позвольте показать вам остальную часть яхты, — любезно предложил маркиз Шоне.

Они вместе спустились вниз. Шона уже не удивилась, обнаружив там очень удобный салон, где, по словам маркиза, им предстояло в будущем работать. Это была просторная комната с несколькими книжными полками. Возле иллюминатора стоял стол, который, как подумала Шона, мог стать ее рабочим местом.

Маркиз тут же откликнулся на ее мысль, словно она задала вопрос вслух:

— Это для вас. Именно здесь вы будете записывать слова мудрости, которые, надеюсь, слетят с моих губ. Здесь же вы будете разбирать записи, сделанные во время наших совместных исследований.

— А вот и печатная машинка! — не скрывая воодушевления, воскликнула Шона. — Я слышала об этих великолепных аппаратах, но никогда прежде их не видела.

Печатная машинка была американским изобретением, вызвавшим волну восторгов и множество разговоров по всему миру. Чуть позже такие машинки появились и в Англии.

— Мне подарил ее друг из Америки, — пояснил маркиз. — Он сказал, что это последняя модель, полученная прямо с фабрики.

— С помощью печатной машинки мне будет гораздо легче вести записи, — сказала Шона. — Я уверена, что очень скоро научусь на ней работать—с той же легкостью, с какой когда-то овладела техникой игры на пианино.

Машинка была далека от совершенства и издавала слишком много шума. И все же, столкнувшись с таким чудом техники, Шона испытала благоговейный трепет. Это было похоже на прикосновение к будущему.

— Вы уже спланировали маршрут? — спросила она, усаживаясь за стол и осматривая содержимое выдвижных ящиков. — Намерены посетить новые города или вернуться туда, где прежде уже бывали?

— Начнем с Кале, — ответил он, — где мне уже доводилось бывать. Пристанем к берегу сегодня вечером, переночуем на борту. А завтра... Что ж, о завтрашнем дне мы подумаем завтра.

— Это будет зависеть от того, что нас ожидает в Кале, — согласилась Шона. — Подумать только, насколько больше людей получили возможность путешествовать сейчас, с появлением железных дорог! Как же люди жили раньше? Они ведь не могли свободно перемещаться по свету. Уверена, что будущие путешественники с чрезвычайным интересом прочтут вашу книгу. Поэтому, я полагаю, вам следует проявить практицизм и описать в подробностях такие пункты, как порты и вокзалы, ибо некоторые ваши читатели окажутся там впервые. Маркиз улыбнулся.