Эскимос растерянно молчал. Я повторил свою просьбу.

— Да, — наконец ответил Нноко, — да, умилык я хочу, сжечь свой «праздник»: он плохо защищает меня. У нас умер уже второй ребенок.

Я понял, что «праздник» играет роль не то ангела-хранителя, не то покровителя дома.

— Но сжечь-то по нашим законам можно, а вот отдать— не знаю, — продолжал растерянно Нноко.

— А разве не все равно, — продолжал я настаивать, — сжечь или отдать другому, лишь бы избавиться от такого нерадивого покровителя?

— Не знаю.

Мы долго толковали, пока не нашли компромиссного решения. Сошлись на том, что Нноко отдает мне своего покровителя, но с оговоркой: предварительно он поедет за женой, и они вырежут из каждой части «праздника» по кусочку для сожжения.

14—15 апреля, Вчера опять была пурга, а сегодня — известие о появлении ржанки. Павлов ездил на озеро, надеясь найти там медведей, но тщетно.

17 апреля. Проехал с Павловым и Таяном по льду до мыса Гаваи. Километров на 5–6 от берега дорога сносная, но дальше пошли такие торосы, что, продвигаясь вперед, мы делали не больше километра в час. И это с пустыми нартами! Следов песцовых много, но зверя ни одного не видели. Сделал снимки гряды торосов.

18 апреля. Занимался с эскимосскими ребятами. Способности у них очевидные. Они хорошо рисуют, быстро усваивают письмо. Чтение дается им труднее, вероятно, это объясняется отличием звуков русского языка от эскимосского. С одной стороны, в нем встречаются звуки, которые трудно выразить русскими буквами, а с другой, — многие звуки нашего языка отсутствуют у них. Зато мои попытки обучить арифметике детей (как, впрочем, и взрослых эскимосов) пока, по-видимому, обречены на неудачу.

Хотя некоторые эскимосские числительные претерпели столь сильные изменения, что происхождение их названий установить невозможно, все говорит о том, что система счета у них строится на основе ведения счета по пальцам.

Счет у эскимосов следующий: один — атасик', два — малг'ук, три — пин'ают', четыре — стамат, пять — талъимат (талъик' — рука, талъимат — вся рука, то есть пять пальцев), шесть — аг'винлык (один палец от другой руки), семь — маг'раг'винлык (два пальца от другой руки), восемь — пин'аюнын' ин'люлык (три пальца от другой руки), девять — стаманын' ин'люлык (четыре пальца от другой руки), десять — к'улля, одиннадцать — к'уллям атасик' сипнык'лъюку (дословно: десять и один лишний).

Так же образуются числительные двенадцать — девятнадцать. Двадцать — югинак' («юк» — человек, «югыт» — люди. Иначе говоря — двадцать пальцев, имеющихся на руках и на ногах у одного человека). Тридцать — югинак' к'улля сипнык'лъюку (то есть человек и десять от другого человека) и т. д. К примеру, число сто тридцать девять произносится как юк аг'винлык к'уллям стаманын'ин' лю-лык сипнык'лъюку (то есть шесть человек, еще десять — остаток другого человека и еще четыре пальца второй руки). Предельное число, которое эскимос может выразить на своем языке, — четыреста — юг югинак' (то есть двадцать человек). Но до четырехсот умеют считать далеко не все эскимосы. Обычно же эскимос, услышав число выше тридцати, просит повторить его и сам повторяет, стараясь запомнить это огромное число на слух.

Случалось, что я спрашивал у эскимосов, приезжавших на факторию, сколько собак в их упряжке. Ответ я получал не сразу, хотя упряжка стояла перед глазами хозяина. Он растопыривал пальцы рук, называл клички собак, губами отодвигал пальцы в сторону и… сбивался.

Все это никак не вяжется с общим развитием эскимосов, их сообразительностью, способностью к быстрому усвоению других незнакомых навыков и к подражанию. Возможно, это объясняется тем, что эскимос редко встречается со сколько-нибудь большими числами. За всю жизнь ему вряд ли встретится необходимость пересчитать какие-либо предметы количеством более двадцати.

19 апреля. Отправил Ивася Павлова и Таяна в Сомнительную, а сам целый день занимался откапыванием окон, которые доверху занесло снегом. Днем Кивъяна опять привез двух нерп.

20 апреля. Начавшаяся вчера вечером пурга продолжается и сегодня. Весь наш труд пропал — только что откопанные окна опять занесло снегом.

21 апреля. Появился Кивъяна с новой добычей. Я не вытерпел. Несмотря на легкие боли, все же отправился с ним на охоту, На воде играли нерпы — чудесное зрелище. Сделал выстрел по лахтаку — неудача. Зато я был вознагражден тем, что видел прилет уток.

24—25 апреля. Появились первые чайки. Ездили с Ива-сем на лед, видели много следов песцов и медведей. Тепло, тает. Вернувшись, принялись откапывать крыльцо.

26 апреля. Боли настолько усилились, что несколько дней пришлось пролежать. За это время успели уехать и вернуться Ивась с Таяном, которые на обратном пути встретили Тагъю и Нноко.

30 апреля. Принимал пушнину у Пали и Анъялыка и выдавал им товары. Тагъю решил окончательно переселиться в Сомнительную. Пасмурно. Снег шквалами. С юга начался напор льдов.

1 мая. С утра Ивась выдал всем праздничный паек. Потом была устроена призовая стрельба, за которой последовало торжественное чаепитие. Напор льда продолжается. С моря слышен шум, во льду образуются трещины.

2—3 мая. Сегодня отправил доктора Савенко на северную сторону, так как оттуда получены сведения, что у жены Кмо цинга. После обеда готовили вешала для медвежьих шкур. Развешивать шкуры начнем завтра, если будет хорошая погода. Сегодня пасмурно, воет ветер. Шквалами идет снег.

4 мая. Ездил в Сомнительную и по дороге видел на льду много нерп. Обратно выехал ночью и едва не попал в ледяную ловушку.