Да за примерами далеко и ходить не надо! Нынче утром Лоренс, улучив момент, до колик рассмешил ее рассказом о забавном происшествии на работе. А до чего странно было обнаружить, что у них с мужем не только одинаковые вкусы в отношении еды, но и газеты они читают одни и те же, обожают одни и те же фильмы, смотрят одни и те же передачи...

— Пойдем, я отведу тебя домой, — решительно заявил Лоренс. — Да не пугайся ты так, — успокоил он жену, заметив в ее взгляде панику. — Я вовсе не собираюсь разыгрывать в лицах события далекого прошлого и укладывать тебя в мою постель. Еще чего не хватало!

Он умолк. Кандида тоже молчала, напрочь позабыв об опасности, что заключают в себе красноречивые взоры и легкие соприкосновения рук. И последствия подобной беспечности не замедлили сказаться: сердце ее забилось с такой силой, что едва не выскочило из груди!

— Ты смертельно устала, Только не возражай, пожалуйста! Я вижу по глазам. Ты переоцениваешь собственные силы...

— Это же тебе позарез нужно, чтобы я вспомнила, — возразила Кандида, но Лоренс не поддался на провокацию.

— Мне казалось, мы пришли к выводу, что нам обоим необходимо узнать правду, — невозмутимо ответил он и добавил уже мягче: — Ну, пойдем домой.

Домой! Кандида поспешно смахнула предательские слезы. Пять лет назад мысль о том, что особняк Лоренса станет ей домом, повергла ее в благоговейный трепет.

— А где же, по-твоему, нам теперь жить? — ласково поддразнил он жену.

— Но... это же дворец, ни больше ни меньше! — потрясенно выдохнула она.

— Обыкновенное строение, Кандида, — успокоил жену Лоренс. — Кирпичи и известковый раствор, вот и все. И домом это строение на холме по праву назовется лишь тогда, когда в нем поселимся ты и я.

Дом. Ее дом. Ее первый настоящий дом! Лоренс делал все, что было в его силах, чтобы под этим кровом жена почувствовала себя уютно и комфортно — словом, полноправной хозяйкой.

Он настоял, чтобы Кандида сама выбрала обои, ковры и прочую отделку для их супружеской спальни, положившись на собственные интуицию и вкус. Она печально улыбнулась, вспоминая, сколько часов провела за книгами по дизайну, приобщаясь к сокровенным тайнам стиля.

— Китайский шелк пришелся бы в самый раз, да только я побоялась: уж больно он дорог, — вслух посетовала Кандида, оглядываясь назад, в прошлое.

— Это для штор в спальню? — непринужденно подхватил Лоренс, словно читая мысли жены. — О да, жаль, что ты тогда передумала. А уж если бы ты не упрямилась и позволила мне приобрести ту кровать с пологом на четырех столбиках, было бы еще лучше.

Кандида в отчаянии закрыла лицо руками.

— Да что со мной такое? — исступленно воскликнула она. — Почему я вспоминаю всякие пустяки вроде ткани на шторы, которую, кстати, так и не купила, а самое важное никак не восстановлю, хоть убей!

— Может быть, причина, по которой ты отказалась от китайского шелка, не так болезненна, — помолчав, удрученно отозвался Лоренс и ничего больше к сказанному не прибавил.

А зачем бы? Слова его подразумевали: отказаться от мужа было куда тяжелее, поэтому к этому эпизоду своей жизни Кандида подсознательно не позволяет себе возвращаться. Скорее всего, так оно и есть.

За последние дни она несколько раз допрашивала мужа с пристрастием инквизитора. Но оставался еще один, последний, вопрос, задать который не поворачивался язык. Но сейчас, внезапно осмелев, Кандида нерешительно дотронулась до руки мужа и глухо спросила:

— А ты как думаешь, почему я ушла?

Она уже решила, что так и не дождется ответа. В уголках рта Лоренса пролегли жесткие складки, лоб прорезали глубокие морщины.

— Знаешь, сколько раз я задавал себе этот вопрос? — выдохнул он наконец. — Да только все попусту. Никакого логического объяснения мне в голову не приходит. Ты очень переживала из-за моего предстоящего отъезда. Мы то и дело ссорились. Не всерьез, нет, так, по мелочам. Ведь мы изнервничались в преддверии долгой разлуки и болезненно реагировали на каждый пустяк.

— Я с самого начала знала, что тебе придется уехать.

К своему изумлению, Кандида обнаружила, что защищает мужа! А тот не сдержал горькой улыбки.

— Да ты, никак, подыскиваешь мне оправдание? Верно, я сказал тебе про контракт почти сразу, как мы познакомились... И все равно меня мучила совесть при мысли о том, что я покидаю тебя одну-одинешеньку.

— Но ведь выбора у тебя не было! — настаивала Кандида.

Уголки его губ поползли вниз.

— Выбор есть всегда. Я мог расторгнуть контракт. Мог доказать делом, что ты для меня важнее... Нечестно было подвергать юную девушку, почти ребенка, испытанию долгой разлукой... — Лоренс помолчал, тщательно подбирая слова, чтобы, не дай Бог, не оскорбить и не задеть жену. — А, учитывая твое происхождение, ты более кого бы то ни было нуждалась в любви и защищенности. Наверное, я повел себя как последний эгоист. Наверное, многого не учел...