Шрифт:
Еще хуже обстоит дело с антропологией, поскольку никто еще, насколько мне известно, не предпринял попыток изучения и обобщения всех тех человеческих останков, которые были открыты при раскопках. Из случайных же обзоров, которыми на данное время располагает наука, следует, что в среде кочевников этого периода были представлены как группы с более или менее выраженными монголоидными чертами, число которых увеличивается с течением времени по направлению к востоку, так и представители ярко выраженного «средиземноморского типа», представленного до сих пор на территории современной Украины — брахикефалы с высоким лбом, тонким с горбинкой носом, пропорциональными скулами и энергичным подбородком. Собственно говоря, это классический тип населения Балкан и Южной Европы, каким мы знаем его по мраморным портретам императорского Рима и погребениям эпохи бронзы Восточной Европы и далее, на всём необозримом пространстве евразийских степей от Дуная до Прибайкалья [70] .
70
Г. Ф. Дебец писал о резком отличии черепов «афанасьевцев» от черепов обитателей Прибайкалья неолитического времени, усматривая в них несомненную принадлежность европейскому расовому типу (Дебец Г. Ф. Палеоантропология СССР. М., 1948, с. 65–66).
Ничего удивительного в этом нет. Половцы, как известно, принадлежат к тюркоязычной семье народов, а древние тюрки, такие как хазары и болгары, всегда славились красотой. О красоте половцев и, в первую очередь, половчанок сохранилось много свидетельств. Дочь хана Атрака, Гурандухт, ставшая женой Давида IV Строителя, как видно, с успехом конкурировала с красотой грузинских княжен; персидский поэт Низами Ганджеви, женатый на половчанке, воспевал исключительную красоту женщин этого народа. Наконец, стоит вспомнить эпитет Кончаковны, племянницы Гурандухт [71] — «красная девка» — употребленный в «Слове о полку Игореве» по отношению к ней и к половчанкам вообще: эпитет, выразивший высшее восхищение поэта и ни разу более не употребленный в отношении представительниц прекрасного пола других народов, в том числе и русского. К сожалению, сохранившиеся каменные половецкие изваяния, выполненные из грубого пористого известняка, пострадавшие от времени и мусульманской нетерпимости к «идолам», дают мало материала по этой проблеме, хотя в некоторых случаях можно угадать правильные черты мужских и женских лиц, выполненных резчиком в условной, очень схематичной манере.
71
Если учесть, что Гурандухт вышла замуж за Давида IV не позднее 1118 г. (он умер в январе 1125 г.), а к 1185 г. Кончаковне не могло быть более 13–14 лет (т. е. она родилась не ранее 1171 г.) и Кончак был ровесником Игоря Святославича или даже несколько моложе его, т. е. родился около 1151 г., скорее всего, Кончаковна была ее внучатной племянницей. По-видимому, единственным источником, сообщающим об этом браке, остается выдержка из Картлис-Цховреба в изложении М. Джанашвили, который, правильно указывая годы жизни Давида, называет его «Третьим» и «Восстановителем», а сам эпизод передает следующим образом: «Давид отлично знал, что кипчаки — племя многочисленное, отважное, проворное, смелое, услужливое, умеющее сохранять мир нерушимый; вместе с тем кипчаки жили по близости Грузии и легко было призвать их на помощь. Поэтому-то царь Давид женился на Гурандухте, прославленной многими добродетелями» (Картлис-Цховреба, с. 236–246). И далее: «Она была дочь главнейшего из кипчаков, Атрака Шараганидзе (т. е. сына Шарукана. — А. Н.)» (Джанашвили М. Известия грузинских летописей и историков о Северном Кавказе и России. // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа, вып. 22. Тифлис, 1897, с. 35.) Когда произошла свадьба, исследователь не говорит, однако это событие правомочно связывать с откочевкой донских половцев из южно-русских степей в 1116–1118 гг. (см. также: Анчабадзе З. В. Кипчаки Северного Кавказа по данным грузинских летописей XI–XIV вв. // О поисхождении балкарцев и карачаевцев. Материалы научной сессии по проблемам происхождения балкарского и карачаевского народов (22–26 июня 1959 г.). Нальчик, 1960, с. 124; Лордкипанидзе М. Д. История Грузии XI — начала XIII века. Тбилиси, 1974, с. 97–98.
Тот или иной антропологический облик, «вписывающийся» в привычный стереотип или, наоборот, встающий в противоречие с традиционными, хранящимися на уровне подсознания этноса канонами красоты, играет важную роль в установлении межэтнических контактов. Несоответствие привычному стереотипу вызывает инстинктивный всплеск ксенофобии, боязни нового, «чужого», препятствуя таким контактам, и, наоборот, при общем сходстве действительная «чужеродность» оказывается как бы незамечаемой. В древности этот фактор мог играть еще большую роль, чем в наши дни. А в случае с половцами, похоже, барьера для межэтнического общения не возникало. Такое наблюдение в первую очередь относится к половецкой аристократии, выделявшейся из общей массы половцев и, по-видимому, импонировавшей эстетическим представлениям славян, грузин и обитателей Подунавья. Объяснить этот феномен возможно лишь теми характерными чертами, которые выделяли половцев из массы остальных тюрков и определили имена, по которыми они были известны у других народов.
Сами половцы называли себя «куманами» или «кунами» — словом, которое некоторые тюркологи возводят к древне-тюркскому «кум/кун» — ‘лебедь’, ‘белые’, ‘белокрылые’, ‘лебеди’. Догадка возможная, но ведет она не к «тотемическому предку» или всеобщему тотемизму половцев (как то попытался недавно объяснить Г. В. Сумаруков [72] , следуя за С. А. Плетневой, которая выводила имя рода Бурчевичей из тюркского bori — ‘волк’, полагая его «тотемом» [73] , поскольку никаких реальных следов тотемизма у половцев проследить не удается [74] ), а к тому названию, под которым эти странники степей вошли в историю своих восточноевропейских соседей. Так немецкое Falones, венгерское Palocz, польское и чешское Plavci/Plauci, армянское «хардеш» и русское «половцы» обозначают один и тот же цветовой оттенок — ‘соломенно-желтый’, ‘золотистый’, ‘белокурый’ — определяющий цвет волос куманов [75] .
72
Сумаруков Г. В. Кто есть кто в «Слове о полку Игореве»? М., 1983.
73
Плетнева С. А. Половецкая земля…, с. 228. В таком случае и современные русские фамилии-зоонимы следует возводить к «славянскому тотемизму», что не соответствует действительным причинам их возникновения. Правда, в другой своей работе автор вынужден был весьма неопределенно признать, что «идея культа предка — „тотемизм“ образа (? — А. Н.) — не улавливается по материалам каменных изваяний» (Плетнева С. А. Половецкие каменные изваяния…, с 74).
74
См. в этом отношении любопытную работу: Гордлевский В. А. Что такое «босый волк»? (К толкованию «Слова о полку Игореве»). // Гордлевский В. А. Избранные сочинения, т. II. М., 1961, с. 482–504.
75
Расовский Д. А. Половцы. // SК, t. VII, S. 252–258. О самоназвании половцев см.: Менгес К. Г. Восточные элементы…, с. 73–78.
Как известно, пигментация волос неразрывно связана с определенным цветом глаз. В отличие от остальных тюрок, черноволосых и кареглазых, белокожие половцы представали в золотистом нимбе волос над яркими голубыми глазами, которые не могли не поразить черноволосых и смуглых грузин, болгар и таких же, как мы знаем по захоронениям, приднепровских славян. Столь характерная «цветовая гамма» половцев, вызывавшая восхищение современников, для историка оказывается своего рода «генеалогическим свидетельством», помогая связать их происхождение с загадочными динлинами китайских хроник («белой расой Центральной Азии»), а через них — с людьми так называемой «афанасьевской культуры», чьи погребения III тысячелетия до н. э. были открыты археологами в Прибайкалье [76] .
76
Герасимов М. М. Восстановление лица по черепу (современный и ископаемый человек). М., 1955 (ТИЭ, новая серия, т. 28), с. 534–539.
Таким образом, в океане времен половцы предстают перед нами в качестве потомков древнейших европейцев, вытесненных из Восточной и Центральной Азии начавшейся когда-то широкой экспансией монголоидных народов. «Отуреченные» некогда «динлины», они потеряли свою древнюю родину, сменили язык, и общетюркский поток вынес на простор причерноморских степей вместе с другими уже последние остатки некогда сильного и многочисленного, а теперь вымирающего и теряющего среди других свой облик золотоволосого народа, отмеченного уже признаками своего азиатского прошлого [77] .
77
Расовский Д. А. Половцы. // SК, t. VII, с. 258–261.
Под стать облику и психологическая характеристика половцев, которую можно найти у разных авторов. Египетский историк XIV в. Ибн Фадлаллах Эломари с высокомерием аристократа арабского мира писал о простоте нравов половцев, но речь его сразу менялась, едва он касался их внешних и внутренних качеств: «Тюрки этих стран, говорю я, (один) из лучших родов тюркских по своей добросовестности, храбрости, избеганию обмана, совершенству своих станов, красоте своих фигур и благородству своих характеров» [78] . Сходную оценку дает испанец XV в. Педро Тафкар рабам-половцам. Говоря об их врожденной честности и верности, он заметил, что «ни один из них никогда не предавал своего хозяина» [79] .
78
Тизенгаузен В. Сборник материалов…, т. I, с. 232.
79
Цит. по Федоров-Давыдов Г. А. Курганы, идолы, монеты. М., 1968, с.89.
К сожалению, всё, чем сейчас мы располагаем о половцах — только случайно зафиксированные факты их долгой и богатой истории. Может быть, она и будет когда-нибудь написана на основании археологических исследований, работ антропологов, известий арабских, персидских, китайских и европейских источников. Половцы были отнюдь не «цыганами», кочующими в жалких кибитках по степи. Нельзя сравнить их ни с казахами, ни с туркменами в том виде, в каком застали эти народы этнографы, поскольку половцы стояли на гораздо более высоком уровне культурного и общественного развития. В отличие от печенегов и торков, о половцах можно говорить как о некоем устойчивом общественном образовании, предполагающем развитую социальную структуру, наследственную власть, религию, сохранявшую внутри несторианства остатки религии предков и, по-видимому, письменность.