— Как вы оцениваете трудности, которые возникают при переезде в новую страну?

Борис: Они меня не очень пугали и не могли остановить. Я понимал, что оставляю и довольно высокую должность, и круг близких людей, и упорядоченную жизнь. Незнание языка, незнание местных условий должно было понизить и мой профессиональный статус. Скажу больше, я готов был к тому, что не смогу работать по специальности. Но не это для меня было главным. Я приобретал нечто такое, что с лихвой покрывало все потери. Я обретал свою страну, я становился гражданином своего государства — то, чего мне не хватало всю жизнь.

— Вас не пугали войны в Израиле?

Вика: Об этом я меньше всего думала. С нами будет то, что со всеми. Мы знали, что Израиль страна с большими трудностями. Мы имели это в виду и не рисовали себе райские кущи. И уже никак не думали, что все устроится так благополучно. Мы были готовы к трудностям и расчет наш был прост. Нас двое взрослых людей, способных работать. В любых условиях мы как-то справимся. На самом деле все получилось гораздо лучше, чем мы ожидали.

— А что вы ожидали найти в Израиле? Каким вы себе его представляли?

Вика: Во-первых, я не представляла, что Израиль такая зеленая и красивая страна. Во-вторых, я не представляла, что это страна западного типа. Я не представляла, что мы так легко войдем в эту жизнь, и я не представляла, что мы будем работать по своей специальности. Так что все это для меня явилось приятной неожиданностью. Я знаю людей, которые ехали в Израиль, знали наперед какие блага их ждут — им сложнее. Мы же ехали, зная наперед какие трудности нас ждут. И мы несколько идеализировали эту страну. Не то, чтобы мы считали ее процветающей. Но мы ожидали встретить здесь идеальных людей. А эта страна, как все страны. Люди здесь разные — и хорошие и плохие. И не все нас ждали. И с недоброжелательностью мы столкнулись. Главное — отделять качества каждого отдельного человека от оценки народа и страны.

Я бы назвала это не разочарованием, а «посадкой в действительность».

— Элла, а ты знала, что вы готовитесь переехать в Израиль?

Элла: Родители говорили об этом. Но мне было только 12 лет, и я ничего не решала. Про себя я думала так: «В России мне не очень хорошо. Мне всегда дают понять, что я еврейка. То ли говорят, что я хорошая и непохожа на еврейку; то ли не прощают того, что у другого бы и не заметили». И мне не казалось странным, что и дети, и учителя относятся ко мне не так, как к другим. Я думала, что так и должно быть. И это самое плохое. Человек привыкает к тому, что он немножко хуже других и сам начинает о себе так думать. Поэтому я представляла, что в Израиле, в моей стране мне наверняка будет лучше.

— Вика, расскажите как начиналась ваша жизнь в Израиле?

Вика: Из Лода нас повезли в ульпан под Иерусалимом. Нам повезло, так как это один из лучших ульпанов в Израиле. Мы жили в отдельной вилле и учили язык. Ежедневно, помногу часов. В ульпане нам дали первые представления о стране. Нас много возили, рассказывали и показывали. Кроме того, в ульпане собрались евреи со всего мира и каждая группа устраивала вечера. Мы познакомились с жизнью евреев Америки и Бразилии, Румынии и Франции, таких непохожих ни на нас, ни друг на друга. Это было хорошее и спокойное время. Трудности начались позже.

— Трудности, связанные с поисками работы?

Вика: Как-то все вместе. После шести месяцев ульпана мы переехали в Хайфу. Муж устроился на работу в Израильский торговый флот и ушел в плавание. Мы думали, что не стоит мужу тратить силы и время на поиски работы по специальности, и он даже не искал работу инженера. Мы прочитали в газете, что торговый флот приглашает на работу инженеров-механиков. Обещали интересную работу и быстрое продвижение по службе. Я плохо представляла себе эту новую карьеру. К тому же он должен был сдать несколько экзаменов, в том числе экзамен по слесарному делу. Этим муж никогда не занимался. Поэтому после трех месяцев пребывания в ульпане он пошел в мастерскую к слесарю, чтобы работая там бесплатно, научиться что-то делать руками. Он сдал экзамены — и этот, и другие и через пять месяцев поднялся на танкер кадетом.

— Боря, как вам давалась морская служба?

Борис: Трудно давалась. Я поднялся на корабль с

элементарными знаниями иврита. Вся терминология была на иврите и на английском и приходилось осваивать много материала на этих двух языках. Английский я тоже раньше никогда не изучал. Так что о нагрузке можете судить сами. Отношения с командой и офицерами складывались нормально и естественно. Мне много помогали. Главный механик машинного отделения оказался хорошим человеком. Он терпеливо и доброжелательно обучал меня этому новому для меня делу. И через три месяца, т.е. самый минимальный срок, я получил офицерское звание. Не преувеличивая скажу, что в этом была наша общая заслуга — и моя, и моих коллег.

— Боря, в каких странах вы успели побывать?

Борис: Побывал я во многих странах. В Америке.

Италии и Испании, в Японии был недолго. Заходили в Панаму и на Тайвань. Почти весь мир изъездил. И надо признаться, что всегда скучал по Израилю. Поначалу я плавал на коротком рейсе и каждые 22 дня возвращался домой. Потом меня перевели на дальние рейсы, почти кругосветные. Каждый рейс длился около трех месяцев. И вот тут-то я заскучал. Может оттого, что надолго расставался с семьей, а может это чувство усиливалось тем, что я везде чувствовал себя чужим. Меня очень тянуло домой, и я даже подумывал о том, чтобы сойти на берег.