Шрифт:
Несмотря на то что в рамках обеих гипотез было сделано много полезных наблюдений, ни одна из них не может претендовать на полное описание реального механизма междукняжеских отношений. Перемещение князя из одной волости в другую определялось множеством факторов — княжескому стремлению занять определенный стол могло воспрепятствовать как противодействие другого князя-претендента, так и вмешательство интересов главного областного города, мало считавшегося с княжеским старшинством.
Первой попыткой установления наследственности княжеских столов считается предсмертное завещание Ярослава Мудрого. Этот «ряд Ярославль» в изложении Лаврентьевской летописи предписывал:
«"Вот я покидаю мир этот, сыновья мои; имейте любовь между собой, потому что все вы братья, от одного отца и от одной матери. И если будете жить в любви между собой, Бог будет в вас и покорит вам врагов. И будете мирно жить. Если же будете в ненависти жить, в распрях и ссорах, то погибнете сами и погубите землю отцов своих и дедов своих, которые добыли ее трудом своим великим; но живите мирно, слушаясь брат брата. Вот я поручаю стол мой в Киеве старшему сыну моему и брату вашему Изяславу; слушайтесь его, как слушались меня, пусть будет он вам вместо меня; а Святославу даю Чернигов, а Всеволоду Переяславль, а Игорю Владимир, а Вячеславу Смоленск". Итак разделил между ними города, запретив им переступать пределы других братьев и изгонять их, и сказал Изяславу: "Если кто захочет обидеть брата своего, ты помогай тому, кого обижают ". И так наставлял сыновей своих жить в любви».
Ни из чего не следует, что это предсмертное распоряжение Ярослава — акт частного права — имело значение общегосударственной нормы. Даже собственные дети не исполнили его завещания. Мирное соправление Ярославичей продолжалось недолго. В 1073 г. между ними началась кровопролитная усобица, продолжавшаяся до 1078 г., после завершения которой князья стали предпринимать энергичные усилия к установлению большего порядка в междукняжеских отношениях. Однако известное постановление княжеского съезда, собравшегося в Любече в 1097 г., гласящее: «каждый да держит отчину свою» (т. е. не ищет других княжений кроме тех, которые занимали его непосредственные предки), еще долгое время оставалось благим пожеланием. Лишь постепенно происходит закрепление определенных земель за определенными княжескими линиями. Эта общая тенденция отчасти была связана с «оседанием на землю» дружины. Отчасти укрепление княжеской власти и более тесная связь князя с известной волостью возникали вследствие того, что в каждой волости со временем увеличивался удельный вес населения, находящегося под непосредственной княжеской юрисдикцией.
Помимо княжеских «мужей», дружины, под собственной юрисдикцией князя, вне власти земских городовых органов оказывались знаменитые смерды — одна из самых загадочных категорий населения древнерусской волости, о статусе которой на протяжении столетия шли в науке ожесточенные споры. Смерды выступают как один из разрядов неполноправного населения, что выражается в пониженном штрафе за убийство смерда и низкой цене его службы. В 1016 г. Ярослав, награждая участников похода, приведшего его на киевский стол, выдал «смердам по гривне, а новгородцам по 10 гривен всем». Однако характер неполноправности смерда из юридических памятников неясен. Многие историки трактуют смердов как категорию феодально-зависимого населения, однако смерды не находятся в частной зависимости, а являются княжескими людьми. В частности, выморочное имущество смерда отходит князю.
Ключ к пониманию положения смердов дает наблюдение, сделанное И.Я. Фрояновым: тогда как свободное население волости, «люди», платят полюдье — общегосударственный налог, смерды всегда в источниках оказываются плательщиками дани, которая имеет значение военной контрибуции или платы за несостоявшийся набег. Смерды наших древнейших памятников (с XIV столетия это просто бранное слово) — недавно покоренные и обложенные данью племена, как правило неславянские. Толковать несвободное состояние этих «внешних смердов» как феодальную зависимость не представляется возможным. Они жили традиционным бытом и внутри своих общин были свободны, но община «смердов» как целое облагалась данью. Помимо них существовали «внутренние смерды» — то есть представители тех же племен, переселенные вглубь земли-волости на положении государственных рабов. Князья изначально несли в волости обязанность «блюсти смердов», составлявших тем самым собственную социальную опору князя, со временем увеличивавшуюся.
С тремя политическими силами, которые так наглядно взаимодействуют в легенде о призвании Рюрика, связаны различные варианты исторического пути городов-государств Древней Руси. Постоянная борьба трех политических сил приводила в разных землях к различным результатам. В киевской и северо-западных волостях постепенно усиливаются демократические вечевые институты, в Юго-Западной Руси заметны олигархические тенденции, связанные с усилением положения боярства. Здесь бояре сожгли на костре любовницу князя Ярослава Осмомысла, когда он захотел передать престол сыну от нее, в обход сына от законной жены, а на княжеском столе некоторое время сидел боярин Владислав Кормиличич (единственный случай на Руси). На северо-востоке — во Владимиро-Суздальской области — обозначились монархические тенденции. Однако борьба эта была далека от завершения, и условия для становления монархии (и то, первоначально только во Владимиро-Суздальской Руси) сложились уже за пределами древнерусского периода отечественной истории.
Подробнее на эту тему:
Вернадский Г.В. Киевская Русь. М., 2001
Данилевский И.Н. Древняя Русь глазами современников и потомков (IX— XII вв.). М., 1999.
Пресняков А.Е. Княжое право в древней Руси: Очерки по истории X—XII столетий. М., 1993.
Сергеевич В.И. Русские юридические древности. СПб., 1902. Фроянов И.Я. Начала русской истории. М., 2001.
1252 — МЕЖ ОРДОЙ И ОРДЕНОМ
24 июля 1252 года в канун памяти святых Бориса и Глеба под стенами Владимира явилась ордынская рать. Событие было чрезвычайное по многим причинам. Двенадцать лет на Руси не видали вооруженных монгол. К тому же на сей раз пришли они не сами собой, а были «наведены» одним из русских князей на другого. А что еще более существенно, приход войска царевича Неврюя по просьбе князя Александра Ярославича означал, что этот сильнейший из князей Северо-Восточной Руси сделал окончательный выбор в пользу союза с Ордой — выбор, в значительной степени определивший весь дальнейший ход отечественной истории, ибо с прихода «неврюевой рати» собственно и начинается установление на Руси ордынского ига.