— Говорите, у вас проблемы с питанием? Поможем. Дети должны хорошо питаться, — сказал он, обращаясь к испуганно семенящему следом директору.

Вернувшись в комендатуру, Хирт снова прошел к Рихтелю и, о чем-то недолго поговорив с ним, быстро уехал. «И зачем ему потребовались дети? — терялась в догадках Маша. — Неужели немцы всерьез обеспокоились судьбой детских домов?» Комендант, у которого она попыталась выяснить хоть что-нибудь, отделался лишь одним словом: «инспекция», всем своим видом дав понять, что не желает больше распространяться на эту тему.

Ответы на свои вопросы Маша получила только через несколько месяцев, когда в комендатуру вдруг снова заявился «доктор Смерть». Судя по всему, он приехал именно по поводу детского дома в Залесье. Военврач несколько раз громко повторил это название. Предчувствуя недоброе, Маша оставила работу и, рискуя быть застигнутой врасплох, приникла ухом к стене кабинета. Услышанное ужаснуло ее. Говорил Хирт:

— Скажу прямо, Рейн, я очень не доволен вами, очень! Мои врачи жалуются, что дети крайне истощены — их рацион чрезвычайно скуден. По словам директора, они получают лишь немного овсяного хлеба в день, а я ведь просил вас усилить питание детей. Так вот как вы выполняете поставленную перед вами задачу?

Рихтель что-то пробормотал в ответ про нужды фронта, про еженедельную отправку продовольствия в Германию, но Хирт раздраженно перебил его:

— Фронту нужна кровь! Много крови. Наши бравые солдаты не щадят жизни ради Великой Германии, и наша задача — им в этом помочь. Доноров не хватает… А детская кровь, как вы уже знаете, подходит для этих целей лучше всего. И учтите: нам нужен полноценный материал! В общем, потрудитесь исполнить данное вам поручение, если, конечно, не хотите попасть на Восточный фронт. Я легко могу вам это устроить. По-моему, Рейн, вы слишком засиделись в тылу.

— Будет исполнено, — жалобно пискнул в ответ Рихтель. Судя по всему, военврач внушал ужас не только Маше.

«Материал?.. Дети — полноценный материал?.. Доноры… — У Маши даже закружилась голова и зашумело в ушах. Она вернулась за стол и уставилась невидящими глазами в очередной присланный для перевода текст. — Так вот вы что задумали, доктор Смерть?!.. Надо срочно связаться с Петрищевым, но для начала неплохо бы самой съездить туда…»

Вечером перед уходом домой Маша зашла в кабинет к Рихтелю:

— Господин комендант, разрешите завтра съездить в Залесье, к больной сестре? — сказала она первое, что пришло ей в голову.

— Сестре? — удивился Рихтель. — Что-то вы раньше ничего о ней не говорили, фрау Крутицына?

— Повода не было, господин комендант, а вот сейчас мне просто необходимо ее повидать. Передать продуктов, наконец.

— Конечно, конечно, — неожиданно легко согласился начальник. — Я думаю, люди должны друг другу помогать в это непростое время… Даю вам день. Езжайте и улаживайте все дела с вашей сестрой. Можете взять даже телегу с лошадью. Скажите старосте, что я распорядился.

Детский дом показался Маше вымершим. В футбол, как прошлым летом, уже никто не играл. В глубине двора Маша заметила несколько детей. Сидя на лавочке, они грелись на весеннем солнышке. Издали они напоминал маленьких старичков. Маша подошла к ним.

— Ребята, это правда, что у вас берут кровь?

— Правда. У меня уже два раз брали, — гордо отозвался самый старший. На вид ему было лет десять. Кожа на осунувшемся лице его показалась Маше синеватой.

— Они зато потом шоколад дают, — вставил другой, чуть помладше с большими кругами под глазами. — А тех, кто сдает больше всех, говорят, увозят в Германию. Там тепло, там молоко каждый день дают, а самых лучших даже усыновляют!

— И многих уже «усыновили»? — с ужасом спросила Маша.

— Многих, — вздохнул мальчишка. Он явно завидовал своим, как он считал, более удачливым товарищам.

Маша бросилась разыскивать директора Коржова. Она нашла его в одной из детских спален. Вместе с одной из воспитательниц он с сокрушенным видом рассматривал дыру в потолке, через которую капала в подставленное ведро вода.

— Вы знаете, что у детей берут кровь? — вместо приветствия бросила Маша с порога.

Ее слова, произнесенные под высокими сводами костела, прозвучали неожиданно резко и заставили директора вздрогнуть.

— Да, знаю, но что я могу сделать? — отозвался после некоторой паузы Коржов.

Видно было, что он сразу узнал визитершу — его близоруко прищуренные глаза смотрели из-под очков настороженно, неприветливо.

«И то правда. Что хорошего им может сулить очередной визит немецкой переводчицы?» — подумала Маша.

— И что, никто из детей не убегает?

— Дело в том, уважаемая… простите, что не знаю как вас по имени-отчеству, что убегать им просто некуда, а здесь хотя бы раз в день кормят.