Однако и сам Гарин не был удовлетворен «Студентами», писавшимися в спешке, — в письме к Михайловскому от 7 февраля 1897 года он характеризует эту повесть как «самую плохую вещь» (имея в виду «Семейную хронику»). Эта самооценка Гарина отчасти совпадала с оценками критики, указывавшей на «нагромождение эффектов» в повести, отравляющих, «удовольствие чтения» («Ежемесячные литературные приложения к „Ниве“», 1896, № 2).

Перерабатывая повесть для отдельного издания 1898 года, Гарин исключает ряд эпизодов, перечисленных в рецензии Сементковского, например трагическую смерть Шурки Неукротимой, самоубийство ее возлюбленного Холмского. Существенные изменения внесены Гариным и в композицию повести. Многие главы перестроены, например: сцена в кафешантане Марцынкевича (X глава) перенесена в XII главу; приход Карташева с Шацким к Ларио (XII глава) — в XIII главу, — таким образом конфликт, который происходит между Ларио, Шуркой Неукротимой и Катей Тюремщицей, а также все связанные с этим последующие события сосредоточены в двух главах. Сокращены и объединены главы XIX и XX, ряд сокращений сделан автором в главах VII, VIII, XII, XVI. Сокращения эти связаны с исключением значительной группы персонажей, не участвовавших в первых двух томах «Семейной хроники», появляющихся в «Студентах» впервые, а следовательно и ряда событий, связанных с ними. В издании 1898 года отсутствуют фигурировавшие в журнальном тексте приятели соседа Карташева по квартире — Гонды, переименованного здесь в Сновидского: Либерман, Холмский, Скрашевский. Из текста повести исключены таким образом эпизоды — именины Гонды, чтение Либерманом своего рассказа «Ревекка», импровизация Холявы, работа на железной дороге Холмского и Скрашевского. Исключена автором последняя глава — возвращение Карташева в Петербург; повесть кончается похоронами Наташи.

Существенную роль играет изменение, внесенное Гариным в издание 1898 года: Карташев заболевает не чахоткой, а сифилисом. В новой редакции более оправданы горькие размышления Карташева о том, что он «брошен, как Жучка, в вонючий колодезь», его желание покончить с собой, овладевшее им отчаяние, попытки оглушить себя вином.

Предпосланный повести в издании 1898 года эпиграф: «Свеча горит и меркнет и вновь горит сильней» (стихотворение К. Бальмонта, напечатанное в № 1 «Русского богатства», где опубликованы и первые главы «Студентов») — в последующем издании снят, по-видимому, как несоответствующий содержанию повести.

В 1903 году издательство «Знание» выпустило три тома «Семейной хроники». Появившийся здесь подзаголовок «Тема и его друзья» уточняет тему повести, ограничивает круг действующих лиц: действующими лицами в последней редакции повести являются друзья Темы, известные читателю по первым книгам «Семейной хроники». Продолжая переработку, начатую для издания 1898 года, Гарин дополнительно исключает ряд персонажей (Сновидский, его друг Явин); исключаются, таким образом, эпизоды ареста Явина за подделку аттестата об окончании гимназии, его разорения, поездки в Монако, самоубийства, причисленные Сементковским еще в рецензии на первую публикацию «Студентов» к «дешевым эффектам». Исключены также: семья доктора Вдовиченко, спасающего больного Карташева, главы, посвященные жизни Карташева у Лопато, друга Вдовиченко, описание болезни Карташева, военная служба, смерть Наташи.

В окончательной редакции в текст повести возвращена сцена встречи больного, смятенного, одинокого Карташева с Ивановым, арестованным за революционную деятельность. Сцена эта, данная автором в финале, как бы символизирует итог двух жизней, о которых Гарин говорил: «те гибнут в Сибири, а другие пропадают от разврата» (письмо Иванчину-Писареву от 13 февраля 1895 года. ИРЛИ).

Ряд персонажей и эпизодов, исключенных из «Студентов» при переработке, в несколько измененном виде фигурирует в рассказах Гарина. Работа на железной дороге студента-практиканта описана в рассказе «На практике» (1903); переделан в самостоятельное произведение рассказ Либермана «Ревекка» (1896; две страницы, приведенные в повести, являются началом рассказа). В рассказе «Заяц» образ героя сходен с образом пропойцы Петра Семеновича (персонаж, исключенный Гариным при переработке журнального текста).

В настоящем томе текст «Студентов» печатается по изданию: Н. Гарин, Студенты, изд. т-ва «Знание», 1903, сверенному с предшествующими изданиями.

«Нас венчали не в церкви…»— популярный в кругах демократической молодежи романс А. С. Даргомыжского (1813–1869) на слова А. В. Тимофеева (1812–1883).

…философским системам от Фалеса до Тренделенбурга… — то есть от древнегреческого философа-материалиста VI века до нашей эры до немецкого философа-идеалиста середины XIX века.

Но ведь я… Бркля читал, читал Добролюбова, Чернышевского, Флеровского, Щапова, Антоновича, Писарева, Шелгунова, Зайцева… — Карташев вспоминает имена публицистов и историков, произведения которых были широко известны среди прогрессивной молодежи. В частности «История цивилизации в Англии» Г. Бокля (1821–1862)~ воспринималась как попытка объяснить исторический процесс, исходя из объективных (здесь — географических) условий. Широко известна была работа экономиста Н. Берви-Флеровского (1829–1918) «Положение рабочего класса в России» (1869), отмеченная К. Марксом (К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. XIII, ч. I, 1936, стр. 353–354). Наряду с Чернышевским и Добролюбовым упоминаются имена М. А. Антоновича (1835–1918) и Н. В. Шелгунова (1824–1891) — сотрудников «Современника» в 60-е годы, а также А. ГГ. Щапова (1830–1876) и В. А. Зайцева (1842–1882) — сотрудников другого революционно-демократического журнала начала 60-х годов — «Русское слово».

Профессор… как только я заговорил о Шишкове, о школе Ко-чановского, пришел в восторг. — А. С. Шишков (1754–1841) — реакционер, выступавший против проводимой Карамзиным демократизации литературного языка; М. Т. Каченовский (1775–1842) — профессор истории, представитель «скептической школы», оспаривавшей достоверность древнейших русских летописей. Впечатление, произведенное на профессора эрудицией студента, объясняется тем, что литературные и научные споры первой трети XIX века, связанные с именами Шишкова и Каченовского, в 70-е годы были основательно забыты.

«So gieb mir die Leiden wieder…»— см. стр. 112, где в переводе А. Фета приводятся (неточно) эти строки из «Фауста» Гете (часть I, «Пролог на театре»).

«Revenons a nos moutons»— из французского фарса XV века «Адвокат Патлен»; употребляется в значении: «вернемся к затронутому вопросу».

…труднее, чем Бисмарку подчинить себе весь мир… — После победы Пруссии над Францией в 1870–1871 годы и создания Германской империи имя государственного канцлера О. Бисмарка (1815–1898) стало в представлении обывателей символом непобедимости.