Когда попали в Жирикен, уже вечерело. Это был обычный пролетарский поселок. Пытались узнать, где дорога на Зилово, нам сказали, что её ещё строят. Но направление всё же указали. Когда вышли на трассу, к нам подошел пьяный мужик, сказавшийся шофёром, и хотел сходить в гараж, взять машину и провезти нас километров десять, но за бутылку. Мы отказались.

Наконец, нас взяла другая вахтовка. Вахтовая машина собирала с трассы молоденьких и весьма загорелых солдат-строителей. Это была интернациональная компания: один солдат был из Якутии, другой с Кубани, третий из Красноярска, только из Москвы и Питера не было ни одного. Пока ехали, у меня незаметно вывалились все деньги из кармана, тысяч семьсот. (Я обычно держу деньги в ксивнике, а тут что-то покупал и временно положил в карман.) Но строители, вместо того, чтобы их присвоить, тут же указали мне на это.

Примерно через полчаса мы прибыли в своеобразный лагерь, где жили солдаты, и попрощались с оными. Лагерь был без колючей проволоки, палаточно-армейского типа.

Выйдя на дорогу, мы поймали другую машину, — она, на этот раз, подбирала не солдат, а вольных рабочих. Часть из них были пьяны. Почему разные участки дороги строили различные ведомства, мы не узнали. Наконец, в одном из мест машина остановилась, и какой-то мощный, толстообразный мужик стал невежливо орать, чтобы мы все вылазили.

— Нам тоже вылезать?

— Все! Все вылазьте, кузькины дети! Построились все в одну шеренгу!! Что это значит!! Откуда вы у меня такие бестолочи?!! Вылазьте все из машины, кому говорю!! По плану надо было триста метров отсыпать, а вы сделали девяносто!! Пить меньше надо!! Всех уволю!!

Мы поняли, что это начальник ругает дорожных рабочих, а к нам это отношения не имеет; залезли в машину и стали ждать, когда кончатся разборки и поедем дальше. Наконец, все залезли в машину и машина поехала, но… назад, в Жирикен! Пришлось срочно сигналить водителю, он резко затормозил, и все пролетарии, мы и наши рюкзаки перемешались. (В вахтовке ехало человек сорок, они сидели друг у друга на коленях и стояли повсюду.) Хорошо, что у рабочих не было абсолютно никакого инструмента (видимо, всё оставляли на трассе). С трудом вылезли из этой кучи тел, развернулись и пошли пешком в сторону Зилово.

Был уже вечер, но до Зилово, казалось, всего километров пять, и мы шли оптимистично, собирая по пути ягоду-голубику, росшую повсюду. Но скорость поедания нами голубики была меньше, чем скорость поедания нас комарами, и мы скоро поняли, что такое питание неэффективно, и ягоды собирать перестали.

Но вот стемнело, дорога постепенно ухудшалась, а Зилово всё ещё не наблюдалось. Машин, конечно, не было. Поставили палатку, развели костёр; я пошёл за водой в обнаруженную неподалёку будку дорожных рабочих. Рабочих там не было, только один тракторист, несмотря на поздний час, продолжал работать в 100 метрах от будки. Он сгребал грунт с большого обрыва. Когда я выходил из будки, набрав воды из бака, тракторист подъехал ко мне поближе. Узнав, что мы туристы-путешественники, он предложил нам переночевать в будке и при этом чтобы мы не стеснялись пользоваться продуктами, там имеющимися. Я вернулся к Андрею, мы собрали палатку, затушили костёр и отправились к будке.

Тракторист подъехал опять, объяснил, где в будке что лежит, и сказал, что мы можем свободно располагаться, так как больше никто ночевать там не будет, а он собирался работать всю ночь. Мы удивились его стахановскому порыву. «Мы строим новую Россию», — отвечал он, вновь залезая в трактор. Так мы и не поняли, шутил он или нет.

В будке была железная печка, стол, две железные кровати и продукты — рис, сахар, хлеб и соль. Чего там не было — так это электричества, пришлось пользоваться нашими налобными фонариками. Мы варили рис, пили чай, а затем легли спать. К утру шум трактора прекратился — видимо, рабочий уснул прямо в нём. А часов в восемь появились в домике другие рабочие, спокойно восприняли наше там наличие и сказали, что до Зилово совсем недалеко. До него можно дойти пешком, по дороге, которая скоро будет построена, а сейчас представляет собой просто две колеи в лесу.

ЗИЛОВО. ПЛОДЫ СЛАВЫ

Аксёново-Зиловское, в народе именуемое просто Зилово, — небольшой посёлок на Транссибирской магистрали. Дома деревянные, одноэтажные; улицы пыльные, почта — деревянная изба, обыкновенно закрытая; два или три коммерческих магазина с ценами выше, чем в Москве; небольшая речка; крупная станция и огромный вокзал. Возле вокзала — новый, но уже запущенный монумент бойцам войны, созданный в честь 50-летия Победы. Облик посёлка не вселял никакого желания оставаться там жить. Вокруг виднелись пологие сопки, покрытые лесом.

Посмотрев, в каком состоянии дорога Чернышевск—Зилово, мы решили дальше не извращаться, вылавливая попутки, а пересесть на железную дорогу.

В Аксёново-Зиловском моя известность принесла нам неожиданные дивиденды (в размере 2000 руб. в деньгах 1996 года) следующим образом. Я шёл с пустой «торпедой» для воды мимо базара, и несколько тёток-торговок узнали меня, так как видели меня недавно в телепередаче. Они заинтересовались, как я достиг Зилово, обступили меня, расспрашивая об этом, а потом захотели купить книгу «что-то там о вольных путешествиях». «У меня при себе нет, зайдите на вокзал и купите», — отвечал я. Никто, однако, не пошёл. Минут через пятнадцать Андрей тоже проходил мимо этого базара с тою же «торпедой» и искал купить себе носки. «Торпеду» узнали как принадлежащую мне, и Андрею продали носки на 2000 руб. дешевле, чем обычно.

Мы сидели на вокзале и смеялись над нашей известностью.

… А было уже второе августа. Скоро исполнялся месяц со дня нашего старта, а мы ещё были так близко от Москвы. Если мы поедем в Магадан, то к концу августа (как я обещал своим родителям) мы явно не вернёмся. Нужно было перенести «контрольный срок», и я отправил телеграмму в Москву: