— Скажите, что вам нужно. Капитан Скарлет просил его не беспокоить.

— Ладно, не придуривайся, я видел, как твой дружок спустился в пивную. Давай открывай!

— Уходите. — Мэг старалась придать голосу твердость. — Пока он не вернется, я не двинусь с места.

— Открывай, тебя вызывают!

— Вызывают? Но… кто?

Сердце Мэг подскочило к горлу. Неужели граф отыскал ее? Господи, что же делать? — С тобой желает поговорить лорд главный судья, — нетерпеливо произнес тюремщик.

— О чем? Что ему нужно?

— Ну уж этого он мне не докладывал! Давай выходи!

Мэг неуверенно спросила:

— Может быть, он хочет поговорить с капитаном Скарлетом?

— Сколько раз я должен тебе повторять? С тобой, с помощницей грабителя!

«Итак, я помощница грабителя», — с горечью подумала Мэг.

Тюремщик со злостью забарабанил в дверь.

— Если ты сейчас же не отопрешь, я вызову стражу! — пригрозил он.

Мэг повернула ключ в замке, отодвинула щеколду и очутилась лицом к лицу с тюремщиком. В его маленьких глазках светилась ненависть и презрение. Он держал в руке свечу и злобно ухмылялся.

— Пошевеливайся, красотка, — сквозь зубы процедил он и окинул ее похотливым взглядом. — Понятно, почему твой дружок держит тебя взаперти. Я бы тоже с тобой позабавился!

Мэг плотно сжала губы. Стараясь не слушать его брань, она укуталась в плащ Кинкейда.

— Я готова. Пойдемте.

Тюремщик поднял свечу над головой и указал пухлым пальцем направо.

— Туда.

Мэг направилась вслед за ним, содрогаясь от шумной возни и писка крыс. Внезапно одна бросилась ей под ноги. Мэг громко вскрикнула и отскочила. Большая жирная крыса юркнула в сторону.

Тюремщик захихикал.

— Красотка боится крыс? Иди рядом, я буду отгонять этих мерзких тварей.

Они медленно двигались по подземному коридору тюрьмы, строительство которой началось еще в тринадцатом веке при короле Иоанне. Кто только не томился в этих каменных стенах: государственные преступники, убийцы, воры, должники и гонимые за религиозные убеждения мученики.

Мэг казалось, что длинный темный холодный коридор никогда не кончится, они все шли и шли, сворачивая то направо, то налево. Отовсюду доносились истеричные мужские и женские голоса, детские отчаянные крики и тягучие старческие стоны. Слышались брань, пьяные выкрики, а иногда нервный смех.

Они долго петляли по коридору, и Мэг, дрожа от холода и страха, решилась спросить у тюремщика:

— Нам далеко еще идти?

— Скоро придем, красотка, — буркнул Арчи.

Наконец они подошли к массивной деревянной двери, обитой по краям железом, тюремщик, открыв ее, громко сказал:

— Милорд, я привел вам ту девушку… Мэг.

И она вошла в комнату, размером не превосходившую их с Кинкейдом камеру. На середине комнаты только стол и два стула. У очага стоял высокий мужчина в парике и длинном шерстяном плаще. Он обернулся, и Мэг увидела его худое лицо, длинный нос и высокие скулы.

Она вежливо поклонилась мужчине, как раньше в замке ей кланялись горничные и слуги.

Мужчина снисходительно кивнул и небрежно махнул рукой тюремщику.

— Выйди!

Он неторопливо достал из кармана шелковый вышитый носовой платок, высморкался и, зябко передернув плечами, презрительно бросил Арчи, все еще стоявшему у двери:

— Ну и сырость здесь у вас!

Тюремщик молча поклонился и вышел.

По каменному тюремному коридору еще долго были слышны его тяжелые гулкие шаги.

Лорд главный судья сел за стол и налил бокал вина.

— Горячее вино хорошо согревает в такую холодную ночь, — произнес он, пристально глядя на Мэг. — Не желаете, мадам?

Она тихо ответила:

— Нет, спасибо.

— Интересуетесь, зачем я позвал вас сюда?

Мэг кивнула.

Лорд главный судья тяжело вздохнул.

— Я послал за вами в надежде, что вы мне поможете. В вас нуждается вся Англия, мадам! В последнее время на наших дорогах так бесчинствуют грабители, что честным людям стало невозможно по ним ездить! Воры, разбойники, похитители почты…

Мэг молчала.

— Если бы вы сообщили суду важную информацию…

— Я ничего не знаю, — поспешно сказала Мэг.

— …то заслужили бы прощение!

Мэг опустила голову. Итак, этот человек желает получить от нее информацию о капитане Скарлете и его сообщнике, обещая за это освободить ее из тюрьмы. Но что она может сообщить ему, когда ей самой практически ничего о них не известно? Даже если бы она что-нибудь и знала, то все равно не предала бы Кинкейда. Разве можно забыть, как он спас ее от смерти на пустынной ночной дороге? И не его вина, что их схватили королевские солдаты и доставили в тюрьму.