– Сеня, может, его добить? – нерешительно поинтересовался Жомов, посмотрев на Рабиновича.

Сеня отрицательно покачал головой. Бронхерст тем временем поднялся с травы и, раскачиваясь из стороны в сторону, попытался вернуть себе чувство ориентации в пространстве. В результате этих манипуляций он едва не наступил мне на хвост, и я слегка рыкнул на громилу… Слегка, говорю! А почему он подскочил, как ужаленный под хвост, понятия не имею. Может, у него с нервами не все в порядке. Оглядевшись по сторонам, Бронхерст наконец сфокусировал внимание на Рабиновиче и прорычал:

– Дерись как мужчина! Или ты только и можешь, что скакать в стороны, подобно трусливому зайцу?

Не говоря ни слова, Сеня пожал плечами и поманил аборигена пальцем. Тот снова взревел, выпустил изо рта очередную порцию пены и рванул вперед. Пока он мчался к Рабиновичу, я попытался прикинуть, сгодится ли он нам со своей пеной в качестве огнетушителя для Горыныча, но решил, что вряд ли. И пены маловато, и напора никакого! Так что, когда наша трехглавая керосинка разбуянится, толку от Бронхерста не будет никакого. Разве что головой его в одну из пастей Горыныча сунуть, чтобы конфорку заткнуть.

А абориген с разбегу налетел на Рабиновича. Взмахнув мечом, Бронхерст явно собирался разрубить Сеню напополам, а мой хозяин стоял как столб, с идиотской улыбкой на губах, поглядывая на Ингвину. На мгновение мне показалось, что меч аборигена снесет этому влюбленному дураку голову. Я тут же себе поклялся, что за каждую травму хозяина буду от воительницы три раза в день по кусочку откусывать и продолжу это до тех пор, пока она Сене капитальный ремонт не сделает, но все обошлось.

Даже не глядя на взбесившегося аборигена, Сеня вскинул вверх дубинку в защитном жесте. Меч Бронхерста мгновенно покинул хозяина и, решив присоединиться к гусиному клину, набрал высоту, по дороге едва не увеличив размеры лысины Попова. Андрюша ойкнул и торопливо ощупал редкую растительность на своей макушке, а абориген удивленно посмотрел на опустевшие руки. Сеня в ответ широко улыбнулся самой ласковой из своих садистских ухмылок и почти без замаха огрел Бронхерста по шлему дубинкой. Абориген по колено вошел в рыхлую землю и закачался вперед-назад, как заправский маятник. Сеня что есть силы размахнулся кулаком, но потом передумал и слегка ткнул ладошкой в лоб Бронхерста. Тот плашмя рухнул на траву. Причем ноги аборигена так и остались торчать в земле. А Рабинович под оглушительный рев толпы повернулся к Тору.

– Так нас проводят сегодня к Одину или нет? – нагловато поинтересовался он.

– Как тебя зовут, странник? – хмыкнув в бороду, спросил ас. Сеня приготовился ответить, но вместо него вперед выступила Ингвина и с таким гордым видом, будто она сама была личным тренером нового чемпиона, произнесла:

– Великий Тор, сего грозного воителя зовут Сеннинг Робинсен, Победитель етунов и Гонитель орков. Своей доблестью он уже завоевал себе беспримерную славу в пределах Митгарда, Етунхейма и Свартальхейма.

– Что же, достойный человек, как я погляжу, – кивнул головой Тор и осмотрел Рабиновича с ног до головы. – Есть у меня для тебя награда за доблесть, эрл Робинсен. Такая, какой удостаивались немногие, – громогласно, так, что было слышно в самых дальних рядах аборигенов, проговорил он. – Давай-ка я тебя прибью, и место во главе стола чертогов Вальгаллы тебе обеспечено.

Толпа аборигенов тут же разразилась ликующим криком. Зная кровожадность викингов, я вполне четко представлял, что может сейчас произойти. Мой Сеня, естественно, откажется от такого лестного предложения. Тор разгневается и попытается все же выполнить обещанное. Может быть, нам и удалось бы справиться с одним бессмертным богом, но к рыжебородому наверняка придут на помощь его прихлебатели. А против такой толпы даже весь наш Отдел внутренних дел не устоит. И все же мой долг – быть рядом с хозяином. Поэтому я зарычал и в одно мгновение оказался между Рабиновичем и Тором.

– Фу, Мурзик, – осадил меня бестолковый альфа-лидер и посмотрел на Тора. – Благодарю за честь, но давайте как-нибудь в другой раз. У меня еще много дел.

– Другого раза не будет, – сердито буркнул ас, раздосадованный отказом Сени. – Ну да ладно! Место в Вальгалле тебе в любом случае обеспечено. А теперь давайте-ка посмотрим, что нам притащили эти потомки червей-трупоедов, братья Ивальди.

Гномы начали вытаскивать сувениры, а я стал высматривать Локи. Мне было жутко интересно, куда подевался этот хитрец. Все-таки подлец поставил на кон свою собственную голову. Из-за огромной толпы зевак мне ничего не было видно, и я поставил лапы на грудь Рабиновича, стараясь разглядеть среди зрителей Дядюшку Лиса, а заодно и посмотреть, не появится ли и сам Один. Однако Сене мое любопытство показалось излишней бестактностью, и он меня тут же поощрил тумаком по загривку. Спасибо тебе большое, дорогой друг!

Мне осталось только фыркнуть и отойти к Жомову, который настороженно поглядывал по сторонам, выбирая себе подходящую жертву на случай беспорядков. А гномы поочередно извлекли из мешка сначала парик для Сив из волос нашей куцей златовласки, затем на свет божий появился Гунгнир. И только после него Брокки или Эйтри (пока братья молчат, я никак не могу их различить, они ведь даже пахнут одинаково!) показал народу сморщенный комок, каким являлся Скидбланднир в упаковке.

Сив сразу сцапала парик и натянула его на свою лысую голову. Мой Рабинович тут же, открыв рот, уставился на богиню. Все аборигены восхищенно завопили, и даже Попов присвистнул от удивления. А уж Ингвина и вовсе смотрела на Сив с таким немым восторгом в глазах, какой бывает у голодной болонки при виде сосиски. Не знаю, может быть, для людей жена Тора и казалась какой-то особенно красивой, но я этого не заметил. По мне, так все человеческие самки одинаковы и различаются только по масти.

Впрочем, Ингвина как раз восторгалась богиней меньше всех. Заметив, как мой Сеня пялится на Сив, воительница мгновенно помрачнела и, закашлявшись, пихнула Рабиновича в спину. Несколько секунд у моего хозяина ушло на то, чтобы сообразить, кто его толкнул. Потом Сеня еще пару мгновений пытался захлопнуть рот и, наконец, обернувшись, смущенно посмотрел на Ингвину.

– Подвиньтесь, эрл Робинсен, – холодно процедила воительница. – Мне совершенно не видно, что там происходит.

Сеня отодвинулся, а я едва не взвыл от возмущения. Не видит она, как же! Наехала на моего хозяина самым наглым образом, а он и слюни развесил, как шавка перед догом. Разве что на спину не упал и лапами… тьфу ты!.. руками не замахал от восхищения. Это что же такое, люди добрые, творится?! Совсем эта стриженая феминистка мне хозяина испортила. Что я теперь с таким размазней делать буду?