Боэмунд тут же обрадовался, как щенок при виде мамкиной титьки, и поспешил к штабу Ефстафия Булонского, увлекая моих ментов за собой. На ходу он объяснил, что у вышеназванного предателя самый большой под Антиохией отряд. Сколько там точно мечей, копий и копыт, я прослушал, но, по-моему, их было вполне достаточно для того, чтобы растереть нас в порошок, если скопом навалятся. Впрочем, Боэмунд тут же развеял все опасения, сказав, что вмешаться в его поединок с Ефстафием могут только рыцари. Их не больше пятидесяти (уже радует!), и нам не обязательно всех убивать. Достаточно лишь сдержать на то время, пока сам Боэмунд с предателем не расправится.

– Плевое дело. Да, Ваня? – Сеня ткнул хмурого Жомова в бок. – Справимся?

– Без проблем, – буркнул омоновец и ткнул в Боэмунда пальцем: – Только запомни, лох, после того, как ты с этим Ефстафием расправишься, я с тобой разговаривать буду. Ясно?

– Слушай, а давай в семь часов вечера после войны! Идет? – торопливо предложил рыцарь.

– Идет, – кивнул головой Жомов и тут же завопил: – Что ты сказал? Когда? Да я тебя…

– Фигушки-фигушки! – отскочил в сторону Боэмунд. – Первое слово дороже второго. Все слышали, что ты согласился!

– Ваня, оставь его. Не видишь, мужик – обычный идиот. Ты же не будешь каждого придурочного бить за то, что он тебе язык покажет? – снова остановил омоновца мой хозяин. – Давай-ка лучше приготовимся. Похоже, уже пришли.

Мы действительно подходили к нескольким довольно большим разноцветным шатрам, поставленным по окружности. На каждом из шатров развевался собственный флаг с каким-нибудь коронованным крокодилом на полотнище. Внутри круга стояли столы, сколоченные из грубых досок. Все посадочные места, за исключением одного, представляли собой обычные лавки. А вот в центре самого короткого стола высился вполне приличный трон. Думаю, экспроприированный крестоносцами у какого-нибудь местного царька. На этом троне и сидел тот самый тип, с которым предстояло сразиться Боэмунду, – жуткого вида горилла с маленькими глазками и лбом размером с десертную ложку. Сидя на троне, он казался просто огромным. Впрочем, впечатление это прошло, едва наш рыцарь бросил главе пира вызов.

– Ефстафий, подлый предатель и бесчестный трус! Я, твой бывший босс, а ныне вечный враг, вызываю тебя на поединок! – завопил Боэмунд, выскакивая в центр круга. Царивший там шум сразу стих. – Сразу предупреждаю, что фиг ты отказаться сможешь, потому что тогда присвоение тебе титула не состоится. И выставить за себя не сможешь никого, поскольку ты еще не граф.

– Во, блин! Это типа Боэмунд? – поинтересовался Ефстафий у своих соседей. Те дружно кивнули. – В натуре, драться хочет? – Тот же жест. – Ну, тогда я ему морду набью конкретно. И вы, в натуре, не сидите. Мочите шестерок его, типа они главные враги.

Честно сказать, когда Ефстафий сполз с трона, я сначала чуть не умер от смеха, а затем испугался за Боэмунда, да и за всех нас тоже. Смеяться я начал от того, что Ефстафий этот оказался мужичком очень небольшого роста. А огромным казался, когда сидел, от того, что располагался на подушках и обладал неимоверной ширины плечами и огромными ручищами, почти достававшими до земли. Именно из-за них я и перепугался. Особенно когда увидел в этих лапах огромный «моргенштерн». Объясняю для непонятливых, что по-ихнему это будет «утренняя звезда», а по-нашему – обыкновенный кистень. Все. Хана нашему бобику… то есть Боэмунду. Расплющит его Ефстафий, словно трамвай пятикопеечную монету. А затем и нас его подчиненные сомнут, поскольку их было никак не меньше сотни (а кто-то говорил пятьдесят!), а мы, как идиоты, выбрались в самый центр круга.

– Прибьет Боэмунда этот орангутанг, – обреченно вздохнул Андрюша. – Может, поорать немного?

– Подожди, – осадил его омоновец и, неожиданно для всех, бросил Боэмунду свою дубинку: – Держи. И старайся ее подставить под железную часть этой палицы!

Наш рыцарь удивленно повертел в руках «демократизатор», явно удивляясь, что это за штука такая, но расспросить подробнее не успел. Ефстафий с неожиданной быстротой бросился вперед и нанес Боэмунду сверху такой удар, что им можно было бы небольшой грузовик расплющить. Наш рыцарь чисто интуитивно выбросил руку с дубинкой вверх, пытаясь закрыться от разящего удара. Думаю, Боэмунд уже успел и помолиться, и обмо… в общем, напугался он изрядно. А Ефстафий пришел в еще больший ужас, когда «моргенштерн» после соприкосновения с «демократизатором» вырвался у него из рук и, тихо свистя, улетел к сарацинам в крепость.

– Хо-хо, вот это штучка! – удивленно посмотрел на резиновую дубинку Боэмунд, а затем обрушил ее на шлем Ефстафия. Естественно, тот ушел по пояс в землю и отключился, а его подчиненные, видя столь скоропостижный проигрыш босса, повинуясь рыцарским обычаям, тут же сложили оружие и признали себя вассалами Боэмунда.

– Спасибо за подарок, сэр Дурн… – обрадованно завопил наш рыцарь и запнулся на полуслове: – В общем, спасибо, и все. Прекрасный меч, хотя и странной формы. Что-то он мне напоминает такое, что у меня когда-то было, да куда-то подевалось… Вот только не вспомню, что именно!..

– Это не подарок, – оборвал его Ваня. – Верни-ка мне штатное средство подавления недовольства.

– Да, разбежался! – возмутился Боэмунд. – Рыбка плывет, назад не отдает.

Жомов рванулся было вперед, но новые подчиненные главы перстоносцев, вместе со старыми, грудью встали у Жомова на дороге. Причем не просто встали, а и мечи перед собой выставили. Ваня на секунду замешкался. Не думаю, что его смогли бы рыцари остановить. Разве что совсем убили бы. Но бросаться в атаку омоновцу, да и нам вместе с ним, не пришлось. Рядом с коварным Боэмундом, стремительно набирая объем, вырос наш трехглавый инсектицид. Дыхнув в рожу рыцаря сероводородом, Горыныч грозно потребовал: