Шрифт:
— Уезжаете? Куда?
— В Саксонию. К родственникам жены.
— А я слышал, что эвакуация уже закончилась, что в Пиллау уже нет ни одного корабля или катера, на котором можно было бы спастись. А дорогу на Пиллау разве русские еще не перерезали?
— Нет, не перерезали. Мы с Эммой получили специальный посадочный талон…
— Да что вы? А где дают такие талоны? Я что-то ничего не слышал об этом.
Гербах смутился. Он знал, что практически массовая эвакуация из города уже прекратилась, так как действительно было уже не на чем выбраться из города — поезда не ходили, дороги были загромождены разбитой техникой и войсками, скопившимися на узкой полоске суши вдоль залива Фришес Хаф.
— Нам устроили это в СД. Я последнее время работал под их руководством и выполнял очень важное задание по строительству.
— В СД? Господин Гербах, я знаю вас как прекрасного инженера-строителя, но СД — это же полиция. Причем тут полиция и вы?
— Извините, я не могу вам всего сказать. Я обещал оберфюреру Бёме держать все в тайне.
— Бёме? Это не тому ли Бёме, который работал раньше в полицай-президиуме? Я слышал, что он работал в Кауэне [172] . Сейчас он, по-моему, возглавляет всю службу безопасности Восточной Пруссии.
172
Немецкое название литовского города Каунас.
— Да, господин профессор.
— Ну, Гербах, вы стали большой птицей, если получаете указания от самого Бёме. Он вам и дал талон?
— Да.
— Странно, странно.
— Что странно?
— Да я вспомнил одного своего университетского товарища. Он рассказывал мне (не знаю, откуда уж ему это известно), что этот самый Бёме — настоящий зверь.
— ???
— Вы помните советника Вальтера Шварца? Он работал в магистрате. В прошлом году после «злодейского покушения на нашего дорогого фюрера» его арестовало гестапо. Так вот, этот Бёме лично бил его так, что у бедного Шварца трещали кости и лопалась кожа. А еще мне рассказывали…
Профессор Мерц приблизился к Гербаху и, перейдя на шепот, продолжил:
— …он ненавидит интеллигенцию. Его любимое занятие — унижать образованного человека и издеваться над слабым…
— Дорогой профессор! Откуда все это вы взяли? Вы же…
— Что я? Если меня считают странным, если меня считают нелюдимым человеком… то… во всяком случае, меня не считают глупцом. Я не разучился слушать и понимать…
— Но без жестокости нельзя одолеть врагов рейха, нельзя эффективно сопротивляться врагу, нельзя, в конце концов, победить в этой войне!
Профессор укоризненно посмотрел на Гербаха.
— Господин Гербах, от вас я не ожидал, что вы будете нести такую чепуху! Вы, наверное, потеряли разум. Вы же были всегда рассудительным, взвешенным, человеком с самостоятельным мышлением. Вы…
— Не надо, профессор! Я не хочу об этом. Я зашел только за тем, чтобы сказать, что мы с женой уезжаем из Кёнигсберга. И поэтому просим присмотреть за квартирой.
— Присмотреть за квартирой? Так вы же говорите, что здесь будут уличные бои!
— Ну, может быть, до этого не дойдет. Говорят, из Хайлигенбайля [173] выступили две танковые дивизии на подмогу…
— Господин Гербах, не будем себя обманывать. Все кончено. И это… — Он сделал рукой жест, как бы обводящий все находящееся в комнате. — Все это пойдет прахом. И нам некуда с вами ехать. Вся Германия сгинет во мгле. И не надо, не уверяйте меня в обратном. Впрочем, желаю вам уцелеть. Я, конечно, посмотрю за вашей квартирой. Да поможет вам Господь!
173
Город Мамоново в Калининградской области.
Он крепко пожал Гербаху руку.
Когда советник чуть было уже не прикрыл за собой дверь, профессор Мерц тихо сказал:
— Опасайтесь наци. Не верьте Бёме и его подручным. Это они погубили Германию. Раненый зверь еще опаснее, чем прежде. Прощайте!
Гербах был крайне озадачен произнесенной профессором тирадой. Тихий, мирный человек, он никогда не вел политических разговоров, всегда казался лояльным режиму. От него Гербах ни разу не слышал не только антинацистских высказываний, но и малейшего намека на критику. «Бедный профессор, он совсем обезумел от одиночества и чувства безысходности!» — подумал Гербах. Но почувствовал при этом какую-то неосознанную тревогу. Как будто доселе скрытая от него мысль вдруг неожиданно прозвучала из уст старого профессора.
Жена советника что-то перебирала в шкафу. На столе стоял раскрытый кожаный чемодан, который они купили еще до войны, когда впервые отправились отдыхать на Боденское озеро. Гербах окинул глазами книжные шкафы. Книги, сотни томов, которые достались ему по наследству от отца и которые он сам покупал, будучи в поездках. Здесь были преимущественно книги по строительству и архитектуре, всякие справочники, энциклопедии и иностранные словари. Предметом особой гордости Ганса Гербаха были подшивки «Центрального вестника управления строительства», начиная с 1881 года, а также многочисленные альбомы с фотографиями и чертежами различных сооружений Кёнигсберга.