Шрифт:
— Кто это вам сказал? Аким Захарович?
— Нет, Ирина Дементьевна.
— Да что вы говорите! Вот уж не ожидала…
— Подскажите мне хорошую девочку, организатора. Для очень серьезного дела. Инициативную, добросовестную, энергичную и… знаете, такую… как бы это определить… не барышню!
— Вы уже хотите слишком! Таких у нас вообще в школе нет. А зачем?
— Я поручу ей возглавить одно большое дело. Фабрику-кухню.
— О-о! Что-то интересное… Не знаю… Может быть, Клаву Иванову. Это мой староста. Или в десятом классе есть…
— Нет, — перебил ее Константин Семенович. — Десятый не будем трогать. У них перелетные настроения…
25. Выявляется актив
В школе уже кипела работа. Через открытые окна доносились детские голоса. На пустыре, около выставленной старой мебели, копошились ребята.
— Вы смотрите, что тут делается! — не то с удивлением, не то с восхищением воскликнула учительница. — А вот и она! Константин Семенович, вон Клава стоит с подругами, вон та… с узелком.
Возле открытых настежь школьных дверей стояли три рослых девочки и с интересом наблюдали за возившимися с мебелью ребятами. У двух были в руках чемоданчики, у третьей узелок.
Учительница направилась к своим воспитанницам.
— Агния Сергеевна, не говорите им ничего о кухне, — предупредил Константин Семенович. — Я сам.
— Они, наверно, меня поджидают.
— Вы просили их прийти?
— О, нет! Об этом их просить не нужно. Узнали, наверно, от юннатов.
Увидя свою воспитательницу, девочки заулыбались и побежали навстречу.
— Здравствуйте, Агния Сергеевна! Как хорошо, что вы пришли! Мы хотели поехать к вам… Наших здесь уже много! — заговорили они вразброд, искоса поглядывая на Константина Семеновича.
Агния Сергеевна подняла руку, и ученицы замолчали.
— Девочки, это наш новый директор…
— А мы знаем, Агния Сергеевна, — тихо сказала одна из них.
— Тем лучше! Вот, Константин Семенович, полюбуйтесь, каких взрослых девиц вам придется воспитывать. Виолетта Макарова, Фаина Селезнева, а это Клава Иванова, — представила она.
У Клавы было простое, со вздернутым носом и широкими скулами загорелое лицо. Темно-серые глаза смотрели вдумчиво и прямо. Узелок, который она держала в руках, старенькое дешевое платье, лента в косе — всё это говорило о том, что растет она в малообеспеченной семье.
— Все они серьезны и сообразительны, — шутливо продолжала Агния Сергеевна, — но иногда бывают слишком молоды…
— Такой недостаток мы быстро исправим, — засмеялся директор и, видя, что у девочек широко открылись глаза, объяснил: — Надо, чтобы голова и руки были заняты делом. Согласны?
— Согласны! — за всех негромко ответила Клава.
— Я вижу по глазам, что вы хотите меня о чем-то спросить? Верно? Спрашивайте.
— Константин Семенович, скажите, пожалуйста, а это правда, что вы разрешили пускать учеников в школу до начала занятий? — смущаясь и краснея, спросила Виолетта.
— Вы же хозяева школы! Мы только что говорили об этом с Агнией Сергеевной. Как я могу вам запретить, если вы хотите ремонтировать свою комнату, работать и вообще что-то делать?
— А раньше нас не пускали…
— Не совсем так! Я, например, застал здесь юннатов…
— Юннатам только и разрешали поливать цветы.
— Дежурным, — прибавила Фаина. — Да и то под ответственность Ксении Федоровны. А это правда, что у нас отменяются классы?
— Нет. Классы не отменяются.
— Фу! Я хотела сказать — комнаты отменяются, — неудачно поправилась она, и все засмеялись.
— И комнаты остаются на месте, но мы решили ввести в нашей школе кабинетную систему, — сказал Константин Семенович и, как во всех до этого случаях, стал объяснять, зачем и как это будет делаться.
— Ну как, — спросил он под конец, — нравится вам такая кабинетная система?
— Очень! Вроде института, — похвалила Виолетта.
— А это правда, что у нас будет фабрика-кухня? — вдруг спросила Клава.
Константин Семенович переглянулся с Брагиной и с нарочитым равнодушием отвечал:
— А это зависит от вас. Если вы согласитесь и будете регулярно работать, пожалуйста! Устраивайте фабрику-кухню, кондитерский цех, хлебопечение… Всё что угодно! Ну, а если не захотите, передадим помещение «Нарпиту», и он устроит там обыкновенную столовую.