— Мои! — не удержалась от улыбки Джоди и легонько провела пальцем по его подбородку. — Будут твои и мои. Совсем не обязательно, чтобы сыновья и дочери были только биологические. Мне нужны дети, чтобы их любить и холить. Неважно, кто их родил, они будут наши с тобой.

— Ты уверена? — все еще с сомнением переспросил он.

— Я абсолютно уверена, Рик, но, может статься, ты не разделяешь моего энтузиазма насчет приемных детей? Ты это пытаешься сказать мне, верно?

— Нет! — твердо сказал он. — Приемные дети — идеальное решение вопроса, но я думал… — И Рик замолчал.

Джоди прижалась к нему.

— Что ты думал, милый?

Рик обнял ее, усадил себе на колени.

— Я думал, ты не захочешь иметь мужа, который не может оплодотворить тебя, — проговорил он. — Как ни верти, а это главное назначение мужчины в естественном жизненном цикле.

Она потерлась щекой о его щеку.

— Я не могу оспаривать тот факт, что, для того чтобы сделать ребенка, нужны мужчина и женщина. Но это совсем не пункт первый в моем списке основных требований к мужу.

Рик устало вздохнул и поцеловал ее.

— Я не понимаю тебя, Джоди.

— Да все ты понимаешь! То есть если ты меня хочешь…

— Я ли тебя не хочу! — Он обнял ее так крепко, что едва не задушил. — Я хочу тебя так, что мне невыносима сама мысль лишиться тебя, но ты-то ведь рассчитываешь иметь детей…

— Черт побери, Рик! — рассердилась Джоди и, упершись ладонями в его грудь, отстранилась. — Да что ты заладил одно и то же? Чего же тут не понять? Мне не нужен муж-производитель! Мне нужен муж сердечный, заботливый, добрый, щедрый, любящий детей! Любящийдетей, Рик, не просто зачинающий их. Ты хочешь сказать, что не любишь детей?

Он потряс головой и снова прижал ее к себе.

— Люблю, конечно, люблю. Всегда любил. Вот почему держусь подальше от них. Чужие дети — всегда болезненное напоминание о том, что мне этого счастья не дано. Я ведь едва не свихнулся, когда врачи сообщили мне об этом.

— Конечно, это был шок, но почему ты все время лгал мне? Почему не сказал правду с самого начала?

— Я никому об этом не говорил, — тихо сказал он, — даже родителям.

— Да почему же? — изумилась Джоди.

Он пожал плечами.

— Мужские амбиции. Ни один мужчина не может признаться, что любимая женщина не забеременеет от него. Это унижает его и в собственных глазах, и в глазах других мужчин.

— Ты говоришь какую-то чепуху, Рик. Скажи, если бы это я не могла зачать, ты бы разочаровался во мне как в женщине?

— Конечно, нет! — возмутился он. — Но это же совсем другое дело!

— Почему же другое?

— Потому, потому… что… — замялся он и, задумавшись, надолго умолк. И когда Джоди решила, что уже не услышит ответа, Рик наконец сказал: — Да черт меня побери, если я сам что-нибудь знаю! Наверно, весь наш разговор в целом дурацкий?

— Вот именно, — усмехнулась Джоди. — Ну как? Ты собираешься делать мне предложение? Или мне брать инициативу на себя?

— Можешь брать все, что твоей душеньке угодно, радость моя, если, конечно, согласна выйти за меня замуж как можно скорее!

— О Господи, я боялась, ты никогда этого не скажешь… — задыхаясь от счастья, пробормотала она. Рик прервал ее поцелуями, растопив последние льдинки сомнения. Да, он любит ее, любит! И всегда будет любить!