Но миссис Дюран заметила, как неожиданно пустыми стали его глаза. Это выражение она впервые заметила у Фреда, когда он приехал в Кодлингшел, чтобы провести с ней часть своего отпуска, спустя несколько месяцев после того, как его невеста погибла.

— Наконец к нам идет кто-то, кого ты сможешь узнать. — Фред кивнул в сторону знаменитой американской кинозвезды, спускающейся по небольшой лестнице, ведущей из вестибюля, вся в облаке бирюзовой органзы, под руку с известным продюсером.

— Она выглядит старше, чем на фотографиях, — заметила миссис Дюран и быстро добавила, чтобы сгладить свою немилосердность: — Но в ней чувствуется характер, не то что на экране. Кто ее последний муж, Фред?

Услышав ответ, тетушка прокомментировала:

— Удивительно, зачем им все эти расходы на свадьбу, если речь идет лишь о нескольких месяцах.

Был уже двенадцатый час. Скоро должна была появиться публика из театров. Большинство посетителей танцевали.

Фред не спускал взгляда с толпы, чтобы не пропустить какую-нибудь знаменитость для тети. Этот ночной клуб «La Vie en Rose» [1] , открытый лишь несколько месяцев назад, пользовался огромной популярностью. Ему покровительствовали принцесса и герцогиня королевской крови. Место фантастически дорогое, но Фред знал — тетя Роза может позволить себе такие траты. Кроме того, это был ее последний вечер в Лондоне перед возвращением к Конни и ее неумеренной религиозности.

Еще раньше Фред заметил табличку «Занято» на столике в самом удобном месте на краю танцпола. Стол по-прежнему был свободен, когда объявили выход популярной американской эстрадной певицы. Может, столик для членов королевской семьи, размышлял Фред, думая о том, какое впечатление это произведет на тетю Розу, но та вдруг взволнованно зашептала:

— Дорогой, кто эта молодая красавица? Вон, спускается по лестнице. Я уверена, ее лицо мне знакомо.

— Может быть.

Фред следил за стройной фигуркой в черном платье. Девушка шла за метрдотелем к тому самому столику, на который он обратил внимание.

— Мне знакомо ее лицо, но кто она? — шипела миссис Дюран.

— Фиона Бартон, — буркнул Фред.

Он не мог объяснить, почему даже упоминание имени этой богатой наследницы-американки вызывало в нем горькое чувство раздражения. Впрочем, Фред немного лукавил. Он не хотел признаваться себе в этом, но что-то в облике Фионы Бартон напоминало ему Лиз. И дело вовсе не в том, что она тоже была блондинкой. Он уже прошел ту мучительную стадию, когда не мог без боли в сердце даже смотреть на девушек с бледно-золотистыми волосами. Но даже на фотографиях темные глаза Фионы Бартон словно испускали лучистый свет, как будто в них горели крошечные фонарики, — совсем как у Лиз.

Фиона и ее кавалер едва успели усесться на свои места, как дирижер обернулся к публике, призывая к тишине. Певица вышла в круг света в коротком белом с серебряными переливами платье, облегающем ее фигурку так, что казалось слоем блестящей краски на шоколадной коже.

Фред, которого не слишком интересовали певички, невольно перевел взгляд на Фиону Бартон. Он тут же решил, что, кроме лучистых глаз, у нее нет ничего общего с Лиз. Например, на губах его возлюбленной всегда играла веселая счастливая улыбка, несмотря на то, что жизнь ее не баловала и Лиз пришлось идти работать, лишь только ей исполнилось пятнадцать. А уголки аккуратно подкрашенных губ наследницы были опущены, словно у ребенка, который вот-вот расплачется. Ее нос был прямым и надменным, а у Лиз очаровательно вздернутым.

Фред никогда раньше не видел Фиону так близко, и к своему неудовольствию почувствовал, что его раздражение перерастает в скрытый гнев. Благодаря тете Розе он никогда не испытывал нужды, как Лиз, но прекрасно понимал, какие преимущества таят в себе деньги. И, глядя на Фиону Бартон, которую добрые феи вдобавок к красивой внешности и безупречной фигуре наградили огромным состоянием, сколоченным ее отцом и дедом, ему казалось преступным небрежением, как эта девушка распоряжается своими щедрыми дарами.

Наконец публика позволила певице уйти, и оркестр заиграл самбу. Фиона Бартон и ее спутник не стали танцевать, и миссис Дюран спросила Фреда, указывая на худого элегантного блондина с круглыми розовыми щеками и срезанным подбородком:

— Кто этот мужчина рядом с наследницей?

— Понятия не имею. Но догадываюсь, что это последний жертвенный ягненок, которого ведут к брачному алтарю.

— Какой ты циничный, Фред, — нежно пожурила тетя.

Он, защищаясь, указал на Фиону и ее кавалера:

— Ну, сама посуди, уже два замужества, а ей еще нет и тридцати.

— Я помню, читала о трагической гибели ее первого мужа, — кивнула миссис Дюран.

— Да, — отозвался Фред.

Он лишь несколько недель проработал в газете, когда весь мир узнал о трагической гибели Пэдди Макмара в автомобильной катастрофе на юге Франции. Сразу припомнили, что всего лишь год назад американская наследница Фиона Бартон сбежала со своим шофером-ирландцем, едва ей стукнуло восемнадцать, и что с тех пор влюбленная парочка жила в Европе. Именно тогда, равнодушно рассматривая фотографии молодой вдовы на столе редактора, Фред впервые обратил внимание на то, что ее глаза похожи на глаза Лиз. Это пробудило в нем интерес к девушке, чье имя не сходило с первых полос газет начиная с ее рождения. Трагедия коснулась Фионы, когда ей исполнилось всего полгода. Именно тогда ее отец Джон К. Бартон, один из самых богатых людей на Уоллстрит, умер от сердечного приступа. Ему было далеко за пятьдесят, за три или четыре года до своей смерти он женился на хорошенькой нахальной девчонке из варьете, Мэрион Дин, на двадцать четыре года моложе его. Это была его вторая жена, а счастье первого брака омрачало то обстоятельство, что жена не могла родить ему ребенка, которого он так страстно желал.